Рана – на теле общества!
Слышится тихий топот ее же ног. Брюнетка расхаживает обувь, скрипя ею по красным доскам паркета пола.
Проверка на способность к хождению.
Три… два… один.
Проверка пройдена!
Сумка поправляется вновь. Но и на этот раз, скидывается и поворачивается чуть вперед, располагаясь впереди и перед телом Даши, на талии. И из нее, из небольшого переднего кармана для ключей, изымаются деньги. На проезд в автобусе.
Пусть транспорт и ограничили, но и учебные заведения перевели на удаленку. Как бы… Да? Чаши весов! Не до конца же, верно? И не все же! Не для всех…
Легко прозвенев монетами мелочи. Она перекладывает их в левую руку. Подсчитав их, про себя, правой рукой. И опять же – понадеявшись на тактильность и то, что она правильно определяет большие и небольшие монеты, в соответствии с их номиналом. И прячет их уже в правом переднем кармане брюк.
В зеркале, среднего размера, за которым располагаются четыре полки для шапок и кепок, фуражек и шляп, шарфов и перчаток, перебравшихся, частью, и на полку под ним, отражается темный силуэт. Боком и с головы до талии. С подрагивающим хвостом, сзади. Ни один источник света так и не зажжен. Ночь все еще царила в доме.
В доме, напоминающем дом с привидениями. Не меньше. Разве – только больше! Нежели – жилое помещение.
По полу бегают светло-желтые и голубо-белые лучи фар машин. Врывающихся и прорывающихся из синего пластикового окна кухни. По левую сторону, и крыло, от прихожей и коридора, в нее и из нее. Расцветающее, понемногу, красно-желтое солнце, с темно-синего, почти черного, неба – следит за всем происходящим вокруг. Вокруг и внутри помещения. Особое внимание – уделяя девушке, перепроверяющей наличие всех предметов с собой.
Убедившись в этом, она потуже затягивает серую тонкую резинку на хвосте. Проворачивает синий металлический замок, входной синей металлической двери, обтянутой синей тканью. И почти выходит в темный подъезд, ничем не уступающий квартирам, в покраске и оформлении, который встречает ее гробовой тишиной.
Тишиной и темнотой.
Из темноты в темноту… Лирично и иронично!
Она практически переступает порог, когда слышит за своей спиной, обращенный к ней, вкрадчивый женский голос. Даже шепот, почти змеиное шипение:
– А как же улыбка?
Повернувшись на него, Даша видит ссутулившуюся старую женщину, пятидесяти лет. Одетую в свой старый серый, кое-где вытертый и порванный, махровый халат. С протертым и грязным, серым передником,