Шестеро из восьми прибыли в Нуабель в начале семидесятых несмышлеными пятилетками.
Двоим из них удалось прожить больше шестнадцати лет.
Глава 28
В ночь накануне двадцать четвертого мая Эмосу впервые приснилась миска в виноградом, стоящая на чаше весов. На другой чаше, та же миска, но пустая. Почему с виноградом, он не задумался. Сны – такие. Виноградин в миске лежало восемь штук. Роль коромысла с чашами играли листья цветка, который согласно энциклопедии Британника представлял собой гибрид непентеса и венериной мухоловки. Бутон – полая красная трубка, как будто земляного червяка насадили на соломинку и он, скорее от злости, чем от боли, скалил зубы.
Мысленно возвращаясь ко сну Эмос думал о пустой миске, как всякий, психически здоровый молодой человек думает о пустом гробе своего размера. Как будто знал, что скоро она заполнится тем, что ему не понравится.
Когда Саймон предложил пойти на стройку, Эмос подумал о миске и восьми виноградинах. Впрочем – нет, не так. Образ весов просто возник в голове, внезапно, как красный сигнал светофора.
Он думал о них по пути.
Он думал о них, когда всемером они ждали у входа в супермаркет «Шпар» на улице Френкеля, дом три, пока Стани Беркович ходил за пивом, чипсами и сигаретами.
Эмос все не мог решить, что именно смущало его в белой, глубокой и пустой миске, похожей на половинку небольшого глобуса – больше овальной, нежели круглой – когда они шеренгой прошли по заросшей репейнком тропинке, в чащу леса, и сквозь проем в заборе проникли в богом забытое место – на заброшенную стройку кинотеатра.
Рваные края дыры в жестяном заборе напоминали консервную банку, вспоротую ножом, и конечно же (по другому быть не могло) Эмос рассадил об него палец. Кровь шла без остановки, что было явным предупреждением, оставленным без внимания. Но покажите пацана, который внимательно относится к знакам судьбы. Вы серьезно? Эмос просто присосался к ране губами, и на третий день она благополучно затянулась.
Когда они поднялись на второй этаж, сели за стол – коробку от телевизора – отхлебнули каждый из своей бутылки, горького, но почему-то любимого шипучего напитка, сон Эмоса тут же забылся.
Глава 29
Разноцветные рубашки карт ползали по картонному столу вокруг открытой пачки сигарет. Варга, как всегда, толкал свои уморительные истории, от которых у Эмоса через несколько минут сводило судорогой мышцы на животе.
Все ржали, плевались и дымили.
Скотт Фримен – щуплый, и длинный как палка третьегодник, смотрел за ними, отпуская время от времени идиотские шуточки. Его немытые, жесткие русые волосы сидели на голове, словно шапка из ржавой проволоки.