Однажды в июле. Максим Григорьевич Гарбузов

собравшись в огромном зале. Том помнил, что в зале было темно, и он освещался только несколькими масляными лампами, расставленными по периметру. Но самым ярким воспоминанием тех дней был вой ветра за стенами и ощущение гнетущего страха, которое он читал на лицах собравшихся. Мама крепко прижимала его к себе, но он чувствовал, что она тоже боится. Он тогда не понимал, чего боятся все эти люди, он слышал, как люди говорили, что внизу вода, но разве вода могла добраться до верхнего города? Тому казалось, что это невозможно. Но возможно, что дело было не в вышедшей из берегов реки, которая затопила их город. Всё дело было в урагане, который выл и стонал за толстыми стенами, как дикий и голодный зверь. Возможно, в те долгие часы, что люди были заперты в четырёх стенах, вынужденные слышать эти пугающие звуки и не способные думать ни о чём другом, решили, что ураган – это не просто дождь и ветер, а мифический зверь, огромный и безжалостный, пришедший из мира, недоступного богу, чтобы разрушить их дома и убить их самих. Конечно, при свете дня такие страхи кажутся пустыми и надуманными, но сидя в темноте под оглушающий шум ветра и треск домов, которые рушатся под напором воды, самые страшные мысли кажутся реальными.

      – Поэтому ближе к вечеру мы все отправимся в Верхний город, – продолжил отец. – Отправятся все без исключения. Возможно, буря, которую предсказал старик, далеко не такая сильная, как была летом сорок седьмого, но такой аномальной жары я давно не видел, поэтому нелишним будет подстраховаться. Ты понимаешь, о чём я? Ты должен сидеть дома и никуда не выходить. Когда наступит время, мы все оставим дом и поднимемся в Верхний город. Я не хочу потом бегать по округе и искать тебя. Надеюсь, ты понимаешь, что это не шутка?

      Том, немного удивлённый тем, что обычно немногословный отец проговорил с ним больше минуты, кивнул головой, показывая, что понимает, что все его слова не шутка.

      – Кстати, где твоя сестра? – задал следующий вопрос отец.

      – Я видел, как она уехала с Чарли Адамом, – ответил Том.

      Отец никак не показал, что слова сына удивили его.

      – Если она с Чарли, значит, прибудет в Верхний город вовремя, – проговорил отец. – Отец Чарли проследит за этим.

      Отец ещё мгновение постоял в проходе, задумчиво глядя себе под ноги, потом развернулся и направился к себе вниз. Но на верхней ступеньке лестницы он остановился и посмотрел на Тома.

      – Надеюсь, ты запомнил мои слова. Сидишь в своей комнате и из дома ни на шаг. Я приеду через несколько часов и заберу тебя и твою сестру, если она к этому моменту вернётся. Но ты к моему возвращению должен быть дома.

      Том кивнул головой и стоял в дверях своей комнаты, слушая, как стихают шаги отца, потом хлопнула входная дверь, и в доме стало необыкновенно тихо. Эта тишина показалась Тому тягостной и гнетущей, предвещающей беду. Он прошёл в библиотеку и долго рылся в пыльных папках, просматривая старые газеты прошлых лет, которые отец любил собирать. Он пролистал толстые свёртки до 1947 года и увидел свидетельства правдивости