– Ну я вас слушаю, – вздохнула гадалка.
Мы удобно устроились в креслах перед её древним столом, будто на приёме у психолога.
– Это вы нас позвали, – напоминаю я.
– И вам совершенно нечего мне сказать? Или, может быть, спросить?
Я задумалась: да мне вроде нечего спрашивать. Гадалка потушила сигарету в стоящем на столе кактусе, где уже десяток бычков, и закурила новую. Делать из цветка, пусть даже из такого непривлекательного, пепельницу, нехорошо.
– Ну тогда начнём с тебя. – Она посмотрела на меня. – Как дела у мамы?
У мамы?
– Хорошо.
– А у папы?
Я остолбенела. Зачем она спрашивает про отца?
– Я… я не…
– Не стоит так переживать, для нашего времени вполне естественно не знать своего отца.
– Я знаю своего отца, – обидчиво заявила я.
– Действительно? И где же он?
Что за чёрт?!
– Не знаю.
– Почему же он не пришёл попрощаться с тобой?
– Что? – Наконец ожила Аня.
– Откуда вы знаете? – опешила я.
Откуда она узнала, что отец не приехал в аэропорт попрощаться со мной? Нет, я, конечно, подозревала о существовании сверхъестественных сил, даже ТВ-шоу смотрю, но не сталкивалась с подобным, и мне становится страшно.
– Не стоит думать о человеке, который всю твою жизнь боялся тебя только из-за сомнений, что ты не поймёшь его глупые поступки молодости. Настанет день, когда он перестанет бояться, и вся твоя обида и непонимание пройдут, а пока просто живи и заботься о матери.
Это что сейчас было? Откуда она всё это знает? Кэндис? Может, она загипнотизировала Кэндис? Что-то я не вижу здесь маятника или хотя бы метронома.
– Теперь ты. – Гадалка посмотрела на Аню.
– Мои родители вместе, – улыбнулась подруга.
– Смешно.
А у этой женщины красивая улыбка, и сама она сразу преобразилась. Резко Тереза убрала улыбку и испуганно округлила глаза, всё это время смотря на Аню. Я сразу забыла про отца и пришла в себя.
– Не может быть, – тихо и восторженно прошептала гадалка. – Так вас, оказывается, двое…
Её бешеный взгляд пропал спустя только минуту, она снова откинулась на кресло и, выкинув истлевшую сигарету, закурила новую.
– Ты ничего не хочешь рассказать? – спросила она.
Аня молчит и, кажется, сейчас заплачет, а я в непонимании перевожу взгляд то на неё, то на женщину. Гадалка сняла что-то с руки, наверняка кольцо, и засунула в ящик стола, ожидая ответа.
– Ясно, – вздохнула она. – Сколько вам лет? Вы же одного возраста?
– Да, двадцать один, – ответила я.
– Родились в один день?
– Нет, – продолжаю я, смотря на бледную подругу. – Разница в два месяца и один день.
– А должны были в один день, – улыбается гадалка.
Я