– Что за хорек опять проник в наш дом, Корв[5]? – заскрипел за моей спиной тонкий голос.
Железная клешня крепче сжала мое плечо и, дернув, извлекла из подвала, подняла в воздух и развернула на сто восемьдесят градусов так быстро, что картинка перед глазами слилась в сплошной серый туман.
Пол ударом вернулся под мои кеды, и я поднял глаза. Высокая, иссушенная, словно мумия, женщина, в шали поверх длинного прямого платья, которое делало ее еще выше, смотрела на меня водянистыми ледяными глазами. Её руки, как два бесцветных паука, были сложены вместе, и длинные пальцы слегка шевелились, делая сходство с лапками мерзких членистоногих еще сильнее.
Жуткая дама возвышалась метра на два. Ее взгляд приковал меня к месту. Я даже не заметил, как тот, кого она назвала Корв, отцепился от меня и отошел, встав рядом с хозяйкой. В горле пересохло. От пронизывающего взгляда старухи я словно покрывался коркой льда. Мне стоило огромных усилий, чтобы разорвать эту связь удава и кролика и перевести взгляд на слугу. Худой, вытянутый, неопрятный, похожий на общипанную ворону, он был одет в костюм-тройку, из кармана жилета свисала цепочка. Не верилось, что этакое кукурузное пугало обладает бульдожьей хваткой такой силы, что пожелай он – спокойно вырвал бы двумя пальцами мою ключицу. Настоящий классический дворецкий-убийца.
Я окаменел: во рту словно песок, а в ушах звон колокольчиков. Паучиха, видимо, еще что-то спросила, и я неуверенно показал рукой на столик, где лежала коробка, и прохрипел:
– Я принес вам посылку.
Старуха повернулась и, всё так же держа спину ровно, колонной поплыла по залу. Остановившись возле стола, она провела рукой по адресному ярлыку.
– Долго же ты доставлял ее, маленький грызун.
Все так же нереально медленно и плавно дама проплыла мимо меня, не поворачивая головы, лишь скосив жуткие рыбьи глаза в мою сторону. Длинный подол полностью скрывал ноги, делая движения еще более похожими на скольжение призрака.
– Корв, выпроводи нашего гостя вон. У него нет времени на чай.
Не менее жуткий, чем его хозяйка, тип бесцеремонно подтолкнул меня к выходу. Он был как косматый засушенный зверь с пылающим яростью взглядом. И насколько его хозяйка была идеально причесана, настолько ее слуга был растрепан.
Уговаривать меня покинуть этот зловещий особняк не потребовалось. Лишь на пороге, чувствуя лучики солнца на лице и некую безопасность, я развернулся, взглянул на жуткую парочку, которым еще бы вилы в руки – и на картину к Вуду[6], сжал кулаки и крикнул:
– Хорьки не грызуны, они хищники!
Старуха вынула из замка синей двери