– Ах ты, паскуда такая, и что тебе не сидится. Весь ковер своими красками уделала. Что мне теперь с ним делать?
– Мамочка, пожалуйста, не бей меня, я сейчас все уберу, – взмолилась я.
– Уберет она, ишь какая. Куда тебе, калеке безрукой? Всё, закончилось мое терпение. Ты мне всю жизнь искалечила, тварь такая. Художница безрукая. Всё, – сказала мать и пошла на кухню.
Через минуту она вернулась в мою комнату. В её руках я увидела нож, лезвие которого поблескивало. У матери было злое выражение лица.
– Мамочка, пожалуйста, не убивай меня, я больше не буду,– взмолилась я.
– Не будешь, уже не будешь, – зло сказала мать и подошла вплотную ко мне.
Я вскинула руки или то, что от них осталось, и прикрыла голову и закрыла глаза.
Вдруг я услышала, как стальной клинок что-то режет. Я открыла глаза и увидела, что мать ножом кромсает мой рисунок.
– Мама, не надо, прости, я больше не буду, – закричала я и заплакала. – Это же подарок для папочки.
– Замолчи, тварь такая, ты больше не будешь. С этого дня ты будешь спать на полу. Понятно? – спросила зло мать.
– Да, мамочка, я всё поняла, – ответила я.
Мать тем временем стащила матрас с кровати и закинула его в угол. Потом взяла подушку и одеяло и бросила сверху. Она взяла банку со стола и помойное ведро и поставила вплотную к моему новому месту для сна.
– Теперь ты будешь спать здесь, чтобы ты, не дай бог, опять не упала с кровати. И если ты ещё что-нибудь когда-нибудь испачкаешь, я тебя в речке утоплю. Я из тебя дурь-то выбью, – сказала мать, взяла резиновый шланг и стала бить меня, не глядя, куда прилетают её удары…
На следующий день вернулся отец. Матери не было в избе, когда он вернулся. Он зашел ко мне в комнату и увидел, что за время его отсутствия мое место пребывания изменилось.
– Что случилось, доченька? – ласково спросил он и взял меня на руки.
Я обняла его за шею своими обрубками и заплакала.
– Что случилось,