Сталин. Большая книга о нем. Сборник

показывал, что Бончу пришлось огорчить близкого друга, чтобы доставить удовольствие кому-то более влиятельному. В своих «Воспоминаниях» Крупская рассказывает: «7-го мы были у Ильича на квартире Аллилуевых вместе с Марией Ильиничной (сестрой Ленина). Это был как раз у Ильича момент колебаний. Он приводил доводы за необходимость явиться на суд. Мария Ильинична горячо возражала ему. «Мы с Григорием (Зиновьевым) решили явиться, пойди, скажи об этом Каменеву», – сказал мне Ильич. Я заторопилась. «Давай попрощаемся, – остановил меня Владимир Ильич, – может, не увидимся уже». Мы обнялись. Я пошла к Каменеву и передала ему поручение Владимира Ильича. Вечером Сталин и другие убедили Ильича на суд не являться и тем спасли его жизнь».

      Подробнее о тех горячечных часах рассказал до Крупской Орджоникидзе. «Началась бешеная травля наших вождей… Некоторые наши товарищи ставят вопрос о том, что Ленину нельзя скрываться, он должен явиться… Так рассуждали многие видные большевики. Встречаемся со Сталиным в Таврическом дворце. Идем вместе к Ленину…» Прежде всего бросается в глаза, что в те часы, когда шла «бешеная травля нашей партии и наших вождей», Орджоникидзе и Сталин спокойно встречаются в Таврическом дворце, штабе врага, и безнаказанно покидают его. На квартире Аллилуева возобновляется все тот же спор: сдаться или скрыться? Ленин полагал, что никакого гласного суда не будет. Категоричнее всех против сдачи высказался Сталин: «Юнкера до тюрьмы не довезут, убьют по дороге».

      В это время появляется Стасова и сообщает о вновь пущенном слухе, будто Ленин по документам департамента полиции провокатор. «Эти слова произвели на Ильича невероятно сильное впечатление. Нервная дрожь перекосила его лицо, и он со всей решительностью заявил, что надо ему сесть в тюрьму».

      Орджоникидзе и Ногина посылают в Таврический дворец добиться от правящих партий гарантий, «что Ильич не будет растерзан юнкерами». Но перепуганные меньшевики искали гарантий для самих себя. В свою очередь, Сталин докладывал на Петроградской конференции: «Я лично ставил вопрос о явке перед Либером и Анисимовым (меньшевики, члены ЦИК), и они мне ответили, что никаких гарантий они дать не могут». После этой разведки в неприятельском лагере решено было, что Ленин уедет из Петрограда и скроется в глубоком подполье. «Сталин взялся организовать отъезд Ленина».

      Насколько правы были противники сдачи Ленина властям, обнаружилось впоследствии из рассказа командующего войсками, генерала Половцева. «Офицер, отправляющийся в Терриоки (Финляндия) с надеждой поймать Ленина, меня спрашивает, желаю я получить этого господина в целом виде или в разобранном… Отвечаю с улыбкой, что арестованные делают очень часто попытку к побегу». Для организаторов судебного подлога дело шло не о «правосудии», а о захвате и убийстве Ленина, как это было сделано два года спустя в Германии с Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург.

      Мысль о неизбежности кровавой расправы сидела в голове