О начавшейся далее междоусобной войне новгородский летописец в 11321134 году запишет: «И раздрася вся земля Русская». Киев по старой памяти был постоянным яблоком раздора, хотя с упадком Византии он быстро теряли экономическую и фискальную ценность. В ходе межклановой войны на киевском престоле до 1150 года появляются 6 князей. С 1150 года по 1240 год на Киевском престоле сменятся более 15 князей. Так они делили «вчерашний день» прошлого величия Киева.
Юрий Долгорукий – «последний из киевлян» – 1150
В числе претендентов на Киевский стол был сын Владимира Мономаха и английской принцессы Гиты Уэссекской Ростово-Суздальский князь Юрий Долгорукий, родившийся в 1090 году. Долгорукий добивается киевского престола в 11501149–1151 году. «Юрий Долгорукий …на далекую Суздальскую землю смотрел как на второстепенное владение своей семьи. Но иных взглядов был сын его Андрей. Вся его жизнь с раннего детства сложилась совершенно иначе, чем жизнь отца и других князей Южной Руси»[3]. Мы цитируем Нечволодова не потому, что он сообщает что-то новое, а потому, интересно наблюдать, как он интуитивно нащупывает суть. Надо понимать, что Долгорукий был последним из поколения сыновей Мономаха и с его смертью 11501157 году, закончилась целая эпоха. Новое поколение, свободное от старых парадигм, сможет назвать киевский «вчерашний день» своим именем. Андрей (Боголюбский) тайно и без разрешения отца «бежит»-уезжает от родственных киевских склок обратно в лесное Ростово-Суздальское княжество, чтобы заложить там Боголюбово и основы величия Владимира. Вспоминаем «бегства» и изгнания Маодуня (Модэ), Юйцзюлюй Шэлуня и Тэмучина (Чингиз Хана).
«Затем произошло и другое невиданное до сих пор дело. Андрей, признанный всеми старшим князем, войска которого взяли Киев, не пожелал сесть на его золотом столе. Он перевел сюда брата своего Глеба из Переяславля, а сам остался жить в далеком и мало еще известном Владимире на Клязьме.
«Этот последний поступок Андрея, – говорит С. Соловьев в своей известной «Истории России с древнейших времен», – был событием величайшей важности, событием поворотным, с которого начинался на Руси новый порядок вещей».
Мы видели, что Андрей совершенно не искал ни Киева, ни старшинства, но когда это старшинство пришло к нему естественным порядком и его выбрала вся братия, то, конечно, Андрей, как человек глубоко любящий свою Родину и притом нелицемерно верующий в Бога, не мог отнестись к своему новому званию как к пустой обязанности. Он сознавал, что она возложена на него милостью Божией и обязывает его отныне