Виталий Лаврентьевич решил, что пора уже помощнику набираться собственного опыта, с тех самых пор, как его предшественник ушел на заслуженный отдых.
***
Последнее, что я связно запомнил, была струя жидкости мне в лицо. Потом начались смутные образы, которые перегрузили мозг настолько, что я потерял всякую связь с реальностью.
Мне грезились потрясающие видения, преисполненные ощущением радости и щенячьего восторга, пока впереди сияло мое солнце, мой свет. Мой близкий и далекий, манящий путь, к которому я всеми силами стремился, но никак не мог достичь. Были моменты, когда я его терял из виду, и тогда на меня накатывало отчаяние. Не хотелось никуда двигаться, пропадало само желание, я не понимал, зачем теперь это нужно, когда нет цели. Тогда меня подхватывали тени и несли на крыльях вечности, в пустоту бытия. Но и там я встретил мой свет, и уже не отставая от него, последовал за ним, в его чертоги, что скрывались в белом коконе. Мне уже не страшны были тени, кружившие рядом.
– Обязательно было применять на нем преданность щенка? – с раздражением спросила тень, голосом дивного создания.
– Слишком заметно? – ответил ей мой свет. – Надо же было что-то предпринять, когда он начал упрямиться, на уговоры времени не оставалось. По-моему, это был единственный выход.
– Я уже представляю ваш содержательный диалог.
Не успел я отстраниться от нависшей тени, как ощутил в шеи жжение.
– Черт, больно, – и ухватился за пострадавшее место.
– Ну, вот первая нормальная реакция. А то вел себя, как конь педальный.
– А? – я заторможено проводил взглядом удаляющуюся девушку в зеленом пятне наряда. Зрение постепенно восстанавливалось, так же как и логическое мышление. – Что это вообще было?
Моему взору предстал обычный минибус на восемь пассажирских мест, я даже марку сумел определить, Метис Гранд. У нашего садовника была такая же. И как я мог принять это корыто за вполне безопасное место, тем более за кокон. У меня что, были галлюцинации? Взгляд сфокусировался на том месте, где мозг зафиксировал «Мой свет». Ею оказалась та самая девочка, в ярко красной рубахе, которую, насколько я помню, мне так и не удалось послать дальнею дорогой. Наверное, не успел. А все потому, что она не вызывала у меня доверия. Ведь довольно сложно поверить человеку, который начинает нести чушь, будто пришла, чтобы меня спасти. В то время как ее закрывают в том же помещении вместе с тобой. Какая-то мелкота, метр в прыжке, собиралась утереть нос вооруженным похитителям? Даже не смешно. Мне уже давно не смешно.
Я видел, как ради меня погибали люди. Одни, чтобы сбить деньжат с моего отца, другие, чтобы эти деньги для него сохранить. Возможно, я просто устал от всего происходящего. И в этом тоже не было ничего удивительного, если учитывать, что похищают меня уже не впервые. В такие моменты мне хотелось бы быть сыном обычного человека.