Принц не успел и шага сделать по суше, как вокруг защелкали фотоаппараты, зеваки облепили его со всех сторон, а полицейский, как будто нарочно стороживший здесь, крепко взял под локоть и сказал тоном, не терпящим возражений:
– Синьор, прошу за мной! – и повлек к машине «Скорой», где сдал членам медицинской бригады. Луку усадили, растерли чем-то вонючим, быстро измерили давление, накинули на плечи одеяло, вручили стакан с теплым кофе и оставили в покое… хорошо еще, штаны снять не заставили.
А вокруг выловленной из воды девицы тем временем разворачивалось настоящее кино! Как и положено по протоколам помощи утопленникам, «русалке» вдували воздух через посиневшие губы, сгибали пополам, чтобы заставить вытошнить воду, делали массаж сердца, а, откачав, стали укладывать на носилки, чтобы грузить в машину и вести в больницу…
Журналисты кружили рядом, как стая пираний, все фотографировали и снимали, и кто-нибудь из них то и дело пытался подсунуть диктофон пижону в голубом шарфе, чтобы узнать из первых рук, зачем его жена или любовница средь бела дня бросилась в Тибр.
Пижон, надо отдать ему должное, ни на кого не обращал внимания, от особенно назойливых отмахивался и огрызался – его занимала только девица в черном плаще, и кем бы там она ему не приходилась, он явно был в шоке из-за ее поступка.
Со своего места Лука никак не мог внимательно рассмотреть виновницу всего этого шухера: в глаза бросалась то рука, висящая как плеть, то неловко подвернутая нога, то длинные волосы, насквозь мокрые и спутанные (в том числе и его собственной рукой), а вот лицо все время кто-то загораживал. Не то чтобы Принц ожидал увидеть неземную красотку, и умер бы с горя, так и не увидев, но все же было любопытно, кому он помешал свести счеты с жизнью…
Пока что приходилось довольствоваться созерцанием спины и затылка ее муженька, с уже изрядно поднадоевшим сочетанием белого и голубого. Пижон выглядел как ходячий баннер «я болею за Лацио» и вообще казался смутно знакомым…
«Ну, а что ж… может, мы и встречались на стадионе… или около… просто давненько».
Лука помрачнел и горько усмехнулся: в последней серьезной футбольной драке он участвовал пять лет назад, после нее ему и пришлось досрочно «выйти на пенсию» (4) и заново сесть в тюрьму… Тогда его жизнь изменилась бесповоротно, раз и навсегда, разделилась на «до» и «после» и Катена зазря беспокоился, что он возьмется за старое. Освободившись из заключения, Принц считанные разы был на стадионе, и теперь смотрел матчи по телевизору. Околофутбольные бесчинства и кровавые стычки с лациале, наполи, ювентино остались для него в прошлом, как и многое другое.
И все же этот пижон в бело-голубом был ему знаком, определенно знаком!
Принцу окончательно надоело быть безучастным