Впрочем, не было бы счастья, да несчастье помогло. Портрет матери ей был без надобности, но, может быть, его можно было продать? Если бы Герде дали за него хотя бы пятьдесят золотых – ведь портрет явно писал хороший художник, – это могло бы решить все ее финансовые проблемы. Обдумав эту идею так и эдак, Герда пожала плечами, сняла полотно с рамы, свернула в трубочку и, спрятав под накидкой, отнесла к старику Эггеру. Старик посмотрел на портрет, тяжело вздохнул, словно принимал некое решение вопреки собственному желанию, и, сказав, что плохо разбирается в живописи, предложил сходить к его старинному другу – торговцу предметами искусства мэтру Густаву Бёклю. Галерейщик принял их необычайно радушно, по-видимому, он и в самом деле дружил с мастером Эггером, но, когда взглянул на портрет, то едва не потерял дар речи.
– Откуда это у вас? – спросил он, немного отдышавшись.
– Это досталось девочке в наследство от покойных родителей, – хладнокровно соврал Эггер. – А в чем, собственно, дело? Что тебя так удивило в этом портрете?
– О, мой друг! – воскликнул тогда негоциант. – Тут все загадка.
– Объяснишь нам, непосвященным?
– Да, да! – заторопился господин Бёкль. – Но скажите, милочка, вы его предполагаете продать? Если да, я дам вам за него хорошую цену. Очень хорошую!
– Сколько, например? – спросил Эггер.
– Тысячу золотых гульденов через год или семьсот прямо сегодня.
Услышав сумму, которую галерейщик предложил за портрет, Герда едва не закричала от радости. Она бы и закричала, но Эггер остановил ее, положив руку на плечо.
– В чем разница? – спросил он Бёкля.
– Это портрет молодой Александры ди Чента, написанный в Борго великим Бомбергом, – ответил негоциант, поворачивая полотно и показывая надписи, сделанные на оборотной стороне холста. – Почему в Борго? Почему сам Бомберг? Не знаю, но было бы любопытно узнать. А насчет суммы… все просто. В Борго или в Горанде этот портрет купят в тот же момент, как я выставлю его на продажу. Но здесь… Здесь, в Эриноре, его не продать. Те, кто разбирается в искусстве и имеет достаточно денег, чтобы заплатить за полотно Бомберга, купить этот портрет побоятся, потому что все, что связано с этой женщиной, чревато большими неприятностями. Так что или подождите до тех пор, пока я смогу переправить полотно в Горанд, и тогда я уверен, что смогу заплатить вам не меньше тысячи гульденов, или – если дама нуждается в средствах, – портрет куплю я, но уже за меньшую сумму.
«Дама» нуждалась в средствах и не нуждалась в портрете. Поэтому Герда получила за него семьсот восемьдесят золотых гульденов – Эггер умел торговаться – и дала слово, что никогда и никому не расскажет, кому продала