– А вот и рыбка, – приходит довольная Кристина.
Надо отметить Крис просто гуру кулинарного искусства. Я обожаю ее стряпню. А учитывая, что не ел сегодня практически ничего, я уверен это будет гастрономический экстаз. В нетерпении сглатываю подкатившуюся слюну, от невероятного аромата, исходящего от горячего.
– Открою вам секрет, когда едешь на машине сложно заметить, насколько вы прекрасны, – продолжаю я и тяну тарелку Кристине, не терпится попробовать.
– Подождите, – Алена не дает Кристине взять посуди из моих рук, – а почему это ты его защищаешь? – бесцеремонно переходя на «ты» возмущается Алена. Я голоден, и я зол и эта девчонка начинает меня раздражать, поэтому я срываюсь.
– Да потому что это был я!
Секундное молчание. Кристина замерла с лопаткой и изумленно смотрит на меня, Ваня прячет улыбку за ладонью, а Алена… я даже боюсь взглянуть на нее. Наверное, от голода я совсем потерял стыд.
– ТЫ?!! – слышу возмущенный возглас с левой стороны.
– Ну да, – виновато произношу я, потирая вспотевший лоб. – Я не специально честное слово и готов оплатить химчистку платья, – пытаюсь загладить вину. Понимаю, что виноват и мне нет оправдания, но я честно не хотел, чтобы так вышло.
– Это эксклюзивное платье его нельзя в химчистку! – почти кричит Алена.
– Ален, это всего лишь платье, – говорит Кристина и ставит мне тарелку с рыбой.
– Всего лишь платье! – свирепым взглядом сверкает разъяренная львица в сторону Крис. –Это Armani.
– Я готов оплатить ущерб, – с полной ответственностью заявляю я.
– Засунь свои деньги, себе в задницу?! – дерзко кидает она мне. Я даже опешил от такой наглости, но не успел опомниться, как это бестия хватает бокал с красным вином и выливает его прями на мои светлые брюки.
– Обалдела?! – вскакиваю с места. Мне хочется всыпать ей по заднице. Я зол, внутри все кипит, кулаки сжимаются и виски пульсируют. А Ваня ржет как лошадь, тоже мне друг.
– Прошу прошения, но я вынуждена вас покинуть!
И гордым королевским видом будто не замечая моего гнева, она поднимается и походкой от бедра направляется к выходу. Кристина идет за ней, кидая взгляд сожаления на меня. Они еще о чем-то разговаривают в коридоре, и мы слышим звук закрывающейся двери. А я в это время промачиваю брюки салфеткой, они испорчены безвозвратно. А они мне так нравились.
– Вот это экшен, брат. Насмешили от души, – вытирая указательным пальцем уголок своего глаза, говорит Иван.
– Ага, оборжаться, – брезгливо кидаю в сторону друга.
– Марк,