– Так я тебе похожий и пришью. Вот смотри, тоже красненький и горошек беленький. От фартушка своего. Не пожалею! Подумаешь, здесь горошки мельче, кто ж там заметит! А то совсем коленки голые в твоих штанах. И сзади расползлись. Некрасиво же, солнце моё.
Согласился парень, но видимо плохо жену свою знал. Недели через две из сельсовета примчалась подружка Милка:
– Луха, там тебя жена твоего дальнобойщика ищет. Спрашивает, в каком дворе ночевал. Прячься! – Хихикнула, махнула рукой и помчалась через огороды на работу. Лушка только и успела на крышу сарая по хлипкой лестнице взлететь, как во двор, пулей из ружья, влетела шустрая маленькая женщина, такого же неприметного росточка, как и её любовник ненаглядный, и прямиком – в дом! Через минуту выскочила: белый платок в руке на ветру, как флаг вражеский трепещется, волосы дыбом, к потному лицу прилипают. Жёнушка свободной рукой их убирает с глаз, а они снова прилипают ко лбу, щекам. Ветер же. Растрепал всю причёску барышне в нарядном платье алого цвета в белый горошек.
– Так вот карманчик-то откуда пожертвовала женушка на «тррэники», – еле дыша, впопыхах, подумала Лушка. А незваная гостья стоит на крыльце, вытянулась в струнку и головой во все стороны вертит. Ждет. Любовницу своего мужа. Мужа, на которого и глаза поднять не осмеливается, так боится его, сильного и свирепого.
Лушка обомлела. Сидит на крыше и вздохнуть боится. А сарайчик старенький, хлипкий. Его еще батя для свиней сколотил. Свиней давно никто не держит в нём, а вот всякого хламу внутри хватает: вилы, лопаты, грабли разные большие, и грабельки маленькие. Как раз под Лушкиной фигурой кучкой стоят. Ждут, когда крыша скрипучая рухнет. А жена любовника сошла с крыльца и… ну зачем она оглянулась? Зачем посмотрела вниз! И увидела «тррэники» своего мужа с карманом в горошек от любимого платьица алого в белый горошек! Нагнулась, двумя пальчиками подняла сие произведение искусства, которым Лушка мыла крыльцо, а потом вытирала ноги об него, повернулась на триста шестьдесят градусов вокруг себя, как в замедленном кино, держа в вытянутой руке драные, уже насовсем, штанишки из синего отечественного трикотажа и завопила нечеловеческим голосом:
– Я знаю, ты здесь! Выходи, шлюха!
Любовница дрожала всем телом. И не только от того, что жена любовника трясла посреди двора рваными штанами мужа в одной руке и белым платком, который развевался на ветру, как флаг – в другой , а ещё и потому, что доска, на которой она стояла на четвереньках, прогнулась так, что вот-вот лопнет пополам. В это время, непрерывно сигналя любопытным односельчанам, на всей скорости, какая может быть у тяжеловесной машины, примчался дальнобойщик. Заскрежетав тормозами, резко остановился, выскочил из кабины и рванул во двор. Жена, размахивая «тррэниками», наступала на мужа, выкрикивая разные непристойные слова в адрес него и его любовницы. «Солнышко» схватил свою законную женщину и потащил, вместе с