Доктор Джей похлопала Честейна по плечу, чтобы тот подвинулся и открыл ей доступ к телу. Пока они менялись местами, Бэллард хорошенько рассмотрела мертвеца, свисающего из кабинки. Между бровями у него было аккуратное пулевое отверстие. Мгновенно испустив дух, он завалился на левый бок. Рубашка разошлась, обнажив безволосую грудь. Второй раны Бэллард не видела, но коронер, сдвинув борт рубашки затянутой в перчатку рукой, пристально что-то рассматривала.
– Рене…
Честейн заметил Бэллард, стоящую на границе первого круга.
– Кен.
– Что ты здесь делаешь?
В его тоне не было упрека, лишь удивление.
– Перехватила в больнице пятую жертву, – объяснила Бэллард. – Была там, когда ее привезли.
Честейн взглянул на свой планшет.
– Синтия Хэддел, официантка, – сказал он. – Скончалась, не приходя в сознание.
– Верно. – Бэллард показала ему пакет с вещами Хэддел. – Это из ее шкафчика. Знаю, ты считаешь ее второстепенной жертвой, но все же…
– Да, спасибо, детектив, – оглянувшись, произнес Оливас, прежде чем Честейн успел что-то сказать.
Лейтенант подошел вплотную к Бэллард. Та, не дрогнув, смотрела ему в глаза. Впервые за два года – именно столько времени прошло с той злосчастной жалобы – Бэллард оказалась с Оливасом лицом к лицу. Глядя на его угловатую физиономию, она чувствовала гнев пополам с ужасом.
Словно понимая, что сейчас будет, Честейн попятился и нырнул в работу.
– Ну и как вам на «ночном сеансе»? – спросил Оливас.
– Нормально.
– Как поживает Женкинс?
– Дженкинс? Не жалуется.
– Вы же знаете, почему у него такое прозвище – Женкинс?
– Я…
Она не договорила. Набычившись, Оливас придвинулся ближе – на дюйм, но Бэллард показалось, что на фут, – и тихо, чтобы слышала только она, произнес:
– «Ночной сеанс». Самое место для стервозных баб. – Он сделал шаг назад и уже нормальным голосом спросил: – Приказ ясен, детектив?
– Да, – сказала Бэллард. – Я извещу родных.
– В таком случае ступайте. Не задерживайтесь. Посторонние мне здесь не нужны. Не ровен час, что-нибудь испортите.
Бэллард заметила, что доктор Джей наблюдает за этой сценой