Сказ о древнейших временах (О земле Сибирской слово). Елена Владимировна Долгих

как ворожбу её победить, любимого от беды отвести.

      Старушка видит, дело сурьёзное, враз нахмурилась.

      – Али виделась с Моряной?

      – Не ручковались, врать не стану, а видать видала. На нашем озерке, где заимка Евсея.

      – Охти мнеченьки! – запричитала бабка. – Так и есть – Моряна проявилась. Теперь жди мокроту да прохладу. У этой царевны, вишь, особинка есть такая – каждые семь лет берёт она к себе человека мужеского облика.

      Губами пожевала, припоминая, и далее бает:

      – Далеко от наших мест, туда, где солнышко встаёт, лежит земля неведомая, отделённая, на вроде острова, и похожая, так говорят, на большую рыбу. Вот там и есть дворец Моряны, пуще сказать – любимое местечко. Люди там роду не нашенского, тёмного обличия, а ей, видать, светленькое больше по душе. Так вот, ручейков и речушек на том острове тьма тьмущая! Когда рыбы в осень идёт по этим речкам, чтоб род продолжить, то плотно стоит – голова в голову! – и перейти в тот час можно с одного берега на другой, ровно по́ суху.

      Алёнка рот разинула, внимает дивному, головой качает.

      – Ну, скушно ей одной, молвить словом не с кем. Вот Моряна и обходит белый свет по озеркам да ручейкам, ищет какого белёсого паренька, а ни то мужика и уводит к себе! – ведунья завздыхала, головой завертела. – Не в добрый час Евсей заимку поставил. Вишь, самого сманила и за сыном воротилась.

      – Как быть-то, скажи? – очухалась Алёнка от рассказанного. – Как от милого беду отвести?

      – Есть способ, – отвечает та, – сети надо плести, непростые, с наговором. Да на каждый узелок травку завязать нужную. Вот-вот зима грянет, вся вода зальдится. Моряне то не по вкусу. Вряд ли приходить будет к Евсею. До весны должны поспеть мы с тобой. А по тёплышку, когда от месяца тонкий серпик останется, надо к озеру идти. На бережку развести костёр из можжевельника, сеть раскинуть, слова верные проговорить. Обскажу всё после, а пока вот тебе травка. Евсею в подарок снеси, пусть попьёт взвар, малость легче будет. Думки потаённые отступят.