Следующие полчаса Салли старательно всматривалась в мои ребра и глубже. Перелом обнаружился всего один, зато трещин и других внутренних травм хватало. Кроме мышц и костей пострадали легкие и печень, но, зная точно весь перечень травм, женщины быстро отобрали нужные эликсиры и начали вливать их в меня. После того, как я уже не мог глотать всю эту гадость, настал черед натираний, и я едва не задохнулся от вони. Кто-то другой, может, и сопротивлялся бы, но по самым скромным подсчетам выходило, что семья потратила на меня около тысячи фунтов в мазях и зельях.
– Попробуй уснуть, – велела тетя Мэри. – Тебе сегодня очень рано вставать.
От исполнения этой просьбы меня даже вонь не остановила, вот только поспать не дали. Едва я сомкнул глаза, кто-то потряс меня за плечо:
– Дункан!
Мне показалось, что это дед Грегор, но нет, всего лишь дядя Гордон. И запах его перегара легко перебивал вонь мазей. Он-то и привел меня в чувство.
– Дядя, не дышите, – попросил я.
– А ты морду не ворочай, будто я сам хотел до поросячьего визга напиваться.
– Будто не хотел! – возмутилась за его спиной тетя Мэри.
– Зато теперь никто не вспомнит, что Брайс с Эваном отсутствовали!
– О, жду не дождусь, когда мне соседки начнут рассказывать, что ты там творил.
– Мой тебе совет, парень, не женись. Женщины – создания неблагодарные, сначала просят что-то, а потом выставляют претензии за исполнение.
Дяде прилетело полотенцем по загривку, но ни он, ни жена не стали развивать конфликт.
– Саймона поймали? – спросил я.
– Нет, он грамотно следы замел, – честно ответил дядя. – Логан полночи по лесу носился, нюх едва не сжег. Парень что-то едкое использовал.
– И что теперь?
– Ванна. Приведи себя в порядок, скоро Брайс зайдет. Разговор будет серьезным.
В ванной впервые осмотрел себя в зеркале. Под глазами залегли темные круги, но их можно было списать на бессонную ночь. А вот без рубашки мне на людях показываться противопоказано. Грудь и живот переливались сине-желто-зелеными пятнами. Ребра болели, но не так, как ночью. Вряд ли пару часов назад я сумел бы сам потереть спину мочалкой. А тереть приходилось сильно, но даже так полностью смыть запахи мазей не вышло. Пока вытирался, понял, что они впитались в кожу. Единственная надежда была на бальзам, которым тетя обработала меня после ванны.
Брайс пришел к концу растираний, надевать рубашку на свежий бальзам мне запретили, так что серьезный разговор я вел в несерьезном виде. Тетя усадила нас на кухне, поставила две тарелки яичницы с беконом, по чашке чая и закрыла за собой дверь. Брайс яйца проигнорировал, но глоток чая сделал.
– Давай сначала и в деталях, – попросил он.
Я выложил все, как учил дед: только факты, никаких домыслов и предположений, никаких эмоций. Слава богу, Брайс не просил уточнить.
– Спасибо, – серьезно сказал он.
– Да не за что.
– Есть! – веско