А дальше были прогулки по городу и поездка в студенческий городок. Том вызвался сопровождать Риту. Отчасти он понимал, почему ему так хорошо с ней и почему они так легко сошлись. На протяжении последних двадцати лет главным в его жизни была мечта стать капитаном корабля ВКФ. И вот, когда, казалось, она уже исполнилась, его собственная глупость, помноженная на случайность, всё разрушила. Долгий путь, на котором он не отклонялся от своей заветной цели, окончился с пугающей внезапностью.
Сейчас, когда Том просто лежал в постели рядом со спящей девушкой, он снова и снова прокручивал в голове всё случившееся с ним. И вновь, и вновь приходя к ответу. Его отец был прав. Он стал слишком самоуверенным. Слишком гордым. Райн считал, что раз смог так быстро добиться желанной цели, то это была исключительно его заслуга. Молодой офицер даже не рассматривал варианта, в котором его продвижение по службе могло быть спровоцировано не признанием его личных достоинств, а всего лишь фамилией. Действительно ли успех ослепил его? Заставил считать себя лучшим. Не способным допустить ошибку? Или же нет?
Возможно, он не был лучшим, но точно был близок к этому. Один из пятёрки первых на своём потоке в академии. Затем два года обычной кадетской службы и долгожданное получение звания энсина. За пятнадцать лет Томас Райн успел послужить на шести кораблях, на разных должностях и всегда старался делать свою работу идеально. Сейчас он уже готов был признать, что в какой-то момент стал принимать похвалы в свой адрес как должное… А что теперь? Отец был прав, когда назвал его «гражданским» человеком. Что ему здесь делать? Кроме отца и дяди, у него не было родственников. Все его друзья и знакомые были связаны с флотом. Случившееся не только вырвало его из привычной жизни, но и из привычного круга общения. А девушки…
Всё это время он не особо бегал за юбками. Были короткие романы и увлечения, но не более. Все они были подобны яркому пламени, которое ослепительно вспыхивало, но очень быстро выгорало. Да и отношения эти носили в основном «местный» характер. Служба бросала его во всё новые места. И с каждым очередным переводом его новые отношения заканчивались, прерываемые очередным разрывом по «служебной необходимости». Даже сам Томас Райн не мог честно себе сказать, жалел ли он об этом хоть раз. И вот сейчас, когда он оказался свободен от службы и своего долга перед военной присягой на неопределённый срок, он впервые не знал, чем ему заняться.
Невыносимая тоска из-за утраты привычной жизни навалилась на него сразу, как он покинул госпиталь. Несколько недель в Бентонском флотском госпитале, где ему установили протез и где он проходил первые курсы управления им, позволили немного ослабить её. Тренировки, для того чтобы научиться правильно, а самое главное, точно контролировать и работать протезом, поглотили