– Ты меня настораживаешь, хотя, думаю, мы друг друга поняли. Сработаемся, – резюмировал полковник и продолжил: – Например, такая ситуация: допустим, отправляем мы наш спутник к спутнику, обеспечивающему связь международной информационной службы. Что мы хотим узнать? Коды запуска ракет? Перемещение войск? Фоновое излучение центра стратегического командования? Нет! Мы хотим узнать, за счет чего они обеспечивают функционирование всей этой системы. Тем мы занимались в годы холодной войны, когда была доктрина полного уничтожения. А когда мы поняли, что это невозможно без ущерба для себя, пришла доктрина ослабления и подчинения. Понимаешь, о чем я?
– Начинаю понимать.
– В общем, что-то вроде такого. Поэтому сейчас основные усилия разведки направлены на то, чтобы узнать, кто, когда, где и сколько валюты поимел. Если мы богатое государство, значит, мы живем хорошо и можем воздействовать на окружающий мир. С нами считаются, мы можем разрабатывать новые виды вооружения. А если мы бедные, наш товар никому не нужен, мы можем временно противостоять оружием, использовать внутреннюю пропаганду, но все равно скатимся в нищету, диктатуру и, как следствие, в социальную пропасть. Однако, как говорится, истина где-то рядом. Дело в том, что в центр стекается вся важная научная информация со всех передовых институтов мира, патентных бюро, исследовательских центров, центров сертификации и протоколирования. Поэтому «большой брат» всегда заранее знает – что, кто может сделать, может влиять на это. И все же не менее важно знать банальную статистику. Например, если где-то в стране третьего мира ведутся геологоразведочные работы по поиску ископаемых, которые, в силу своей технологической отсталости, эта страна не может ни добыть, ни использовать, тогда это нас интересует, так как это интересует не только нас. Мир уже давно поделен, все взаимосвязано. Или некое государство резко увеличит потребление редкоземельных металлов. Мы вычисляем, для чего и что оно делает, в каком продукте возможно его использовать. Поэтому все цели уже определены, ниши заняты. Если на каком-то рынке происходит изменение, что это значит? Что кому-то что-то нужно больше. Какое-то государство вдруг заказывает какие-то там, например, установки для шахт. Для чего? Для того, чтобы что-то добывать. Что оно может добывать? Все это анализируется, изучается взаимосвязь. Что можно из этого сырья изготовить? Сколько техники закуплено? Когда? Срок службы? Мощность? Из этого складывается цепочка.
Рутра косо посмотрел на Васильевича. Они почти подошли к входу в центральный зал «Зеро». Васильевич невозмутимо продолжал:
– Это приблизительно то, чем ты занимался, только ты анализировал, когда, например, в кабинете шифровальщика включался свет и когда выключался, как составить многоступенчатую цепочку, чтобы вычислить этого шифровальщика, втереться в круг его общения, как-нибудь поближе к его посту запустить искусственную мышь, которая, прокравшись поближе, отсканирует, связавшись с его смартфоном через его компьютерную мышь, содержимое его аппарата. Это при том, что еще надо проникнуть туда, иначе это можно сделать