– Помогите ей! – бросила она одному из них, высокому здоровяку с окладистой тёмной бородой и густой шевелюрой. Тот встал на дно одной ногой и протянул руки к полусидящей девушке. Ольва, смутившись, поспешила подняться сама, но сказалась слабость и, ойкнув, она вынуждена была опереться о подставленные ей руки. Бородач деликатно подождал, пока она немного придёт в себя, а потом, осторожно приобняв её за плечи, вывел на землю, усеянную влажной галькой. Неожиданно для себя, Ольва почувствовала, что ей приятно это прикосновение: в мужчине чувствовалась недюжинная сила, сочетавшаяся с осторожностью в движениях, как будто он боялся повредить чем-то хрупкой девушке. Ноги её тряслись, земля плыла перед глазами, Ольва покрепче оперлась о мужскую руку и с благодарностью взглянула на своего помощника. Тот понял её взгляд и ответил, слегка наклонив голову. Ольва улыбнулась.
– Спасибо! – сказала она.
Мужчина опять слегка поклонился.
– Он не может говорить, – сказала ей Аника. – Дирс немой. И Вансет тоже.
Она кивнула в сторону второго мужчины, тоже высокого, но худого, успевшего подать женщине невероятно глубокого цвета синий бархатный плащ, окутавший Анику с головы до ног. Дул ветер, было холодно. Ольве стало не по себе.
– Но они прекрасно слышат. Так что поблагодарить всегда уместно, – прочитала в глазах Ольвы жалость её спутница и обратилась к мужчинам: – Благодарим вас! Мы отплывем через полчаса.
Вансет и Дирс склонились в поклоне до земли.
– Следуйте за мной, Ольва! – Аника развернулась и пошла к хижине. Её яркий плащ резко выделялся на фоне унылого коричневого пейзажа.
Как в море всё казалось серым, на этом берегу всё было коричневым: скалы, галька, земля, деревья с редкими жухлыми листьями, одежда людей, небольшой группкой столпившихся около хижины, сам бревенчатый дом, пропитанный морской сыростью. Даже человеческие лица имели коричневый оттенок. Ольва, еле перебирая ногами, пошатываясь, зашла в дом вслед за Аникой. За ними в лачугу прошла одна лишь женщина, остальные остались на улице. Аника приблизилась к небольшой глиняной печке, поднесла к ней руки и попросила незнакомку принести воды для умывания и молока с хлебом.
– Вам надо поесть, – обратилась она к Ольве. – Нам ещё две недели плыть по морю. Вряд ли морская болезнь Вас отпустит, но, всё же, в каюте корабля значительно комфортнее, чем на дне лодки.
Ольва присела на деревянную скамью и прислонилась