– Дедушка, мне нужно с вами поговорить, с тобой и Триной.
– Садись в машину, дорогая. Поедем домой. Тебе нужно подкрепиться – вон, ключицы торчат, и шейка, как у цыпленка. У меня уже все готово, мы с Вилли так ждали тебя, так ждали! – щебетала фрау Трина.
У Рут сложилось впечатление, что старуха заполняет каждую секунду текущего времени своим голосом, лишь бы не образовалось вновь той звенящей, химической пустоты. В бесконечном потоке ее голоса старый Вилли впал в транс и ехал до своего особняка на окраине Виршема, покачивая головой, будто китайский болванчик и уставившись неподвижным взглядом на остатки раздавленной на сидении мухи. Трина стрекотала, когда они втроем подходили к красивому резному, украшенному аккуратными кадками с петунией крыльцу. Она стрекотала, пока выставляла на плиту большую чугунную сковороду с жареными колбасками и зеленым горошком. Она стрекотала до тех пор, пока старый Вилли скрипучим, совершенно чужим голосом не произнес:
– Трина…
Фрау фон Глюк медленно обернулась, посмотрела на мужа, подхватила обеими руками свой любимый немыслимый передник, который за многие годы успел состариться вместе с хозяйкой, осела на стул и тихо, беззвучно заплакала, спрятав лицо в вышитые петухи.
***
– Дыши! Дыши сама! Молодец! Умница! Давай, девочка, дыши!
Катрине казалось, что она стремительно всплывает со дна мутного озера. Если она вздохнет, она же захлебнется! Почему они требуют от нее дышать!?
Беспощадный свет, будто кипяток, обжег роговицу.
– Она пришла в себя, доктор!
Словно ржавые металлические шары, в голове Трины заворочались воспоминания… Вот они с Вилли в костеле, и это их венчание. Ах, какая веселая была свадьба! Как они счастливы, молоды и влюблены! Вот, она ждет ребенка. Роды только через три месяца, но они с мужем уверены, что это сын! Они назовут его Лео. Леонард. Вот она спускается в погреб за банкой варенья к чаю, Вилли что-то говорит ей сверху, она поворачивается к нему, одновременно делая шаг… и летит по ступеням вниз. И все. Темнота.
– Катрина, слава Богу, ты пришла в себя!
– А сын? Где мой сын? Что с моим ребенком?
– Ребенок погиб. К сожалению… Фрау Хильда, флоразепам, срочно! Колите! Да куда угодно, хоть в шею, только колите, ради Бога! Она сейчас убьет и себя и нас!
…Потом были долгие месяцы депрессии, ночные кошмары, детский плач, доносившийся вдруг из ниоткуда. Очень болела грудь, потому что мудрая Природа никак не ожидала подобного поворота событий, и молока у Трины было много. Вилли все чаще стал видеть горячо любимую жену лежащей на боку в своей кровати в обнимку с подушкой и поющей ей колыбельные песни. Трина перестала мыться, перестала расчесываться, и, самое страшное, – она отказывалась есть. И пить. Вилли