– Я полковник Саблин, Андрей Игнатьевич, – представился мужчина и слегка пожал митрополиту руку.
– А, чувствуется офицерская твердость… Вы уж простите меня, милейший, что встать не могу и представиться, болезнь берет свое. Я митрополит Серафим, а в миру – Чичагов Леонид Михайлович.
– Неужели?.. – лицо Саблина дрогнуло. – Слышал, слышал о вас. Вы же один из самых влиятельных людей церкви!
– Ну, вы хватили, милейший, – со слабой улыбкой произнес владыка. – Я обычный человек, просто истинно верю в Господа нашего милосердного, а тот, кто верит истинно, того Бог бережет!
Саблин тоже улыбнулся и сказал:
– Да уж, отец митрополит, в вашем положении это даже смешно как-то звучит. Вы же не дома в кресле-качалке сидите, а в тюремной камере, сырой да вонючей… Для меня, атеиста, это показатель – как он бережет.
– Как же вам объяснить, дорогой мой?.. Истинная вера – это не обмен дашь на дашь. Ты можешь всю жизнь идти сквозь страдания и испытания, и порой сил уж нет, и хочется самому наложить руки и закончить это… Но в какой-то момент в душе оживает надежда, и ты опять идешь дальше. Да еще не просто идешь, а и другим помочь стараешься, у кого духа не хватает. Вот помолишься – и силы берутся на дальнейший путь.
– Мне, думаю, этого не понять, – задумчиво проговорил Саблин. – Вы лучше скажите, чем вам помочь?
– Благодарствую… Если вас не затруднит, приподнимите меня, чтоб сесть. Только вот облокотиться не на что…
– Эй, ты, Бублик, кинь сюда мою шинель! – обратился Саблин к парню.
Тот подал Саблину шинель, и офицер скатал ее. Потом он помог сесть митрополиту и подложил полученный валик под спину.
– Вот спасибо, добрый человек. Я чуть-чуть посижу и отдам вам шинель, – сказал владыка Серафим и слегка пожал Саблину руку.
– Да ничего, вы за меня не переживайте, я же военный. Сколько хотите, столько и пользуйтесь, тем паче ночью в камере холодно.
– Благодарю вас, душевный вы человек. Я ведь тоже офицером был много лет назад, в царской армии еще. Это уж потом судьба привела меня к вере.
– Вот собралась компания: один офицер, враг народа, другой святоша-антисоветчик! – громко сказал парень.
– А ну, рот закрой, Бублик! А то прямо здесь в армию служить приму! – в голосе Саблина прозвучала угроза.
– Не злитесь, дорогой мой, – кротко сказал митрополит, – он еще слишком молод, чтоб осознать всю меру страдания. Юноше же кажется, что жизнь впереди, что смерть еще так далеко. Вы, молодой человек, и не теряли никого из близких, наверное? – спросил отец Серафим.
– А вам зачем знать?! Терял – не терял, жил – не жил? Мне эти ваши мысли и рассуждения ни к чему! – резко ответил тот.
– Оно и понятно, что нынче вам ни к чему… А вот взяли бы да почитали Библию, помолились.
– Оно мне надо?! – злобно оскалился парень.
– Тебе, Бублик, в этой жизни,