– Ты не зла мне не желаешь, Эжен, – вздыхаю. – Ты себе смерти хочешь. Слишком хорошо понимаешь, что если при живом Фальяне Мериана начала бы меня, как ты выражаешься, «сгнаивать», и Мерианы, и тебя бы скоро не стало. Вот только ты ошибаешься. Мериана меня любит.
– Вот и проверим, как она будет тебя любить, когда я скажу на собрании в церкви, что ты оккультист. – Эжен так же презрительно смеётся. – У тебя неделя, Леокаст – прочь с моих глаз. Через неделю я, так сказать, спущу собак. Вернее, церковь.
Он уходит вдаль по залу, не попрощавшись, а я чертыхаюсь про себя. К тёмным богам эту вашу торговлю, к тёмным богам потраченные три монеты, я их и так окупил через Микополя, который завтра шесть за грошовое зелье заплатит (кто ж виноват, что Фальян так его варит, что идиоты слова не скажут?). На сегодня у меня совсем другие планы, нежели сбывать травки. Гораздо более злые.
– Фальян, – говорю я сонному ученику, ворвавшись в его спальню (бывшую мою, именно здесь я, можно считать, и вырос, именно здесь жил, пока учитель мой не умер), – готовь меловой круг. Сегодня мы будем заниматься вызовом серьёзных духов. И в этот раз я знаю, чем платить. Не своей жизненной силой и не твоей. Один подонок, скажем так, заслужил.
Фальян смотрит на меня потрясённо, но молча тянется за ящичком с мелом и прочим магическим инвентарём. Я же молча выхожу и поднимаюсь на чердак.
Сегодня я найду способ отомстить Эжену.
И Мериана навсегда останется моей – у способа есть дополнительные плюсы. Потому что как добыть золото и артефакты, дух такой силы, как тот, что у меня на примете, мне уж всяко подскажет.
II
Фальян чертит круг на чёрном полу чердака. Я сижу, скрестив ноги, подстелив под себя свой любимый чёрный плащ. Опыт поколений показывает, что надевать что бы то ни было во время призыва духов – глупо. Ты и так заключён в собственном теле, а так ещё и тело прячешь. Так что подстелил я плащ чисто из соображений гигиены. Будучи мастером снадобий (пусть даже умеющим работать только по книжкам), книжные правила я хорошо знаю.
Беру из коробки с инвентарём кинжальчик, инкрустированный серебром. Не особо дорогая вещь, зато моя собственная. У учителя был роскошный кинжал, такой подошёл бы Эжену Корибельскому, будь этот мерзавец оккультистом. Но, увы, одно из главных правил гласит: призывающий духа должен пользоваться исключительно своим кинжалом. А учителя с его инструментом и похоронили. Я очень надеялся, что он упустит этот пункт в своей последней воле, и я смогу роскошный нож хотя бы продать, и себе купить приличный, ан нет – таких фактов мой учитель не упускал. Возможно, как раз потому, что был в первую очередь «книжным» оккультистом, а книжники всегда в точности следуют правилам – ну как я со своей аптекой. Полёта мысли и фантазии настоящих талантов нам не хватает.
Кинжалом провожу линию у себя по запястью. Крови вытекает немного – мне