Жанна хотела ещё раз повторить, что собирается вести уединённый образ жизни, но передумала. Гостьи уже заканчивали чаепитие, и нужно было занять их беседой. Графиня повела их в кабинет, который она обставила так же, как в доме Гастона.
– У вас чудесный вкус! – похвалила маленькая пухлая блондинка. – Что ни говори, заграница диктует нам моду. О, как давно я не была ни в Англии, ни во Франции. В Англию придётся идти на судне, а у меня морская болезнь, во Францию до недавнего времени было опасно ехать. Головы аристократов сыпались под ножом гильотины, как капуста. Многие бежали к нам. Наверняка вы встретите в Петербурге кого-нибудь из знакомых.
Ни один мускул не дрогнул на лице графини де Ла Мотт.
– Возможно, – просто сказала она. – Это было бы и радостно, и печально. Я уверена, что большая часть друзей моей юности как раз из тех, кто сложил голову на плахе.
– Действительно печально, – пробормотала блондинка, но тут же сменила тему: – Дорогая, расскажите нам о Париже! Некоторым из нас приходилось там бывать, но вы – коренная француженка. Вы же бывали при дворе Марии-Антуанетты? – Уголки её губ дрогнули. – Только подумать, что такую женщину решились казнить!
– Мария-Антуанетта вовсе не была идеальной правительницей, – возразила Жанна, – и народ это понял раньше, чем придворные. Эта женщина заботилась лишь о том, чтобы хорошо выглядеть и каждый день менять наряды, в то время как в казне государства не было ни гроша. Все деньги шли на её увеселения.
– Правду ли говорят, что она… – черноволосая княгиня Горчакова смущённо посмотрела на Жанну, – ну, в общем, она предпочитала женщин…
Графиню ничуть не смутил этот вопрос.
– А как бы вы подумали, – пафосно начала она, – зная, что маркиза де Полиньяк и её многочисленные родственники, которые до прихода Антуанетты к власти влачили жалкое существование, вдруг в одночасье сделались богатыми и знатными? Что бы вы подумали, если бы увидели, что королева и её подруга проводят наедине большую часть дня?
– А как же слухи о её многочисленных романах с придворными? – поинтересовалась Мария Казелет. – Согласно мемуарам графини Жанны де Ла Мотт, де Роган решил преподнести ожерелье королеве только потому, что разделял с ней ложе.
– И это правда. – Жанна удивилась твёрдости своих слов. На её лице не дрогнул ни один мускул.
– Значит, именно поэтому кардинал преподнёс ей ожерелье? – спросил Валицкий.
– Именно поэтому, – откликнулась Жанна. – Когда же супруг узнал об этом, он решил замять скандал очень странным способом. Все, кто имел хоть какое-то отношение к этой истории, были наказаны. Но больше всего досталось женщине, виновной лишь в том, что устраивала свидания Марии-Антуанетты и де Рогана и носила их записки.
– Да, в своё время об этом много говорили, – кивнула княгиня Горчакова. – Впрочем, хватит о грустном. Скажите, вы бывали на сеансах Месмера