Владимир утомился и, лежа на спине, чувствуя на своей груди тепло ее головы, запах мягких шелковистых волос, смежил веки. И то, что он тщательно скрывал от Кати, до мелочей проплыло в его сознании, унося в свой город, в особняк шефа.
В просторной гостиной полукругом стояла мягкая мебель, а множество кактусов, искусно расставленных женщинами, превращали помещение в своеобразную экзотическую оранжерею. Влад Борисович с бокалом красного вина в руке ходил по кругу, как разъяренный лев на арене цирка, и его рык разносился по всем этажам виллы, пугая домработниц. Не меньше трепетал от грозы и Корзинин, сиротливо примостившийся на мягкий сегмент кольцевого дивана.
– Ты увлекся этой сучкой! Не забывай, кто здесь правит бал! – Владислав Борисович не изменил своих манер в обращении с подчиненными со времен абсолютной партийной власти. – Не забывай, черт бы тебя побрал, кто всунул в руки жаровню, чтобы ты в нее сгребал угольки, на которых так хорошо жарится твое финансовое благополучие!
– Я не забываю, Влад Борисович, это всего лишь легкое увлечение. – Корзинин выглядел побитым щенком, его потускневшее лицо выражало глубокое раскаяние и непременное исправление.
– Не лги, черт бы тебя побрал, это увлечение длится почти год. О нем уже знает Мира. Пойди и успокой девушку.
Корзинин шевельнулся, чтобы встать и исполнить волю всемогущего шефа.
– Сиди, я не все сказал. Что ты ей будешь петь, твое дело. Но свою пассию убери из города. Я разрешаю любые меры, только без крови. Хватит, не те времена. Даю тебе сроку месяц, иначе останешься без штанов, черт бы тебя побрал! Когда ты научишься работать тонко, без следов? Не память о твоем отце, я бы с тобой не церемонился. – Отяжелевший животом шеф, словно беременная женщина, в расстегнутом пиджаке стоял в центре круга с бокалом любимого французского красного вина. Корзинин замечал его пристрастие к алкоголю, но это не его дело, тут такая головная боль с его дочкой, хоть стреляйся. Придется решать проблему с Катей испытанным методом. – Если у тебя не хватает масла в голове, как с ней обойтись, я тебе подскажу в деталях.
Владислав Борисович Ерошин был из тех хватких секретарей комсомола, которые при мощной поддержке перестроечной власти создавали совместные предприятия и тащили в свой огород, задолго до начала приватизации, колесную и гусеничную технику, захватывали торговлю оргтехникой, хлынувшей из-за границы неудержимым потоком, наживали баснословные барыши на перепродаже, открывали банки, гнали валюту «за бугор». Новые структуры обрастали, как броней, преданным директоратом предприятий города, привлекали для темных дел криминальные структуры, которые тоже рвались к захвату государственной собственности, но, чувствуя не уступающую твердую руку партийцев, годились больше для выполнения кровавых заказов.
Впрочем, мы не преследуем цель подробно рассказать о делах Владислава Борисовича, достаточно