Не обошли обсуждением и слухи, давно будоражащие северян, мол, кто-то из местных стал знаться с лесными. Сначала, вроде ветерка, подул окаянный, и здесь же забыли о нём. Потом слухи крепость стали набирать. Угнали двух кобыл. Такое часто случается, но кобыл этих, низкорослых, выносливых, особенно берегли. Выменяли их на немалое число кулей гречихи, меда, полотна в полный рост человека. Цена большая, но кобылы этого стоят. Охраняли день и ночь, пасли поближе к городищу. Вдруг словно сквозь землю провалились. Были, и нет. Искали несколько дней, не нашли.
Лишь один паренёк несмышленый сказывал, что коршун высматривал добычу, а он высматривал его: «Хотелось посмотреть, как хищник камнем падёт с неба на землю и взметнётся назад с добычей в когтях. Не уследил, шум отвлёк. По полю двух лошадей вроде как медведь гнал. Разве может быть такое?» – удивлялся сорванец. – «Конечно, нет. Разве медведь разумный? Долго на небо смотрел, вот и привиделось. А шум? Показалось», – убеждённо поведал несмышленый паренек.
Лесные, – решили старцы. Но как выведали, что именно эти кобылки без больших трудностей по лесным тропинкам ходить приучены? В крови у них это, и потомство такое же будет. Случайность? Может, подсказал кто.
Другой случай был. В соседней весе северянки полотен для рубах из льна наткали и для крепости стали вымачивать в специальном, знахаркой приготовленном отваре. Эти бестии хитрость любят. Какие травы и коренья в отвар положить и сколько времени держать, чтобы полотно прочным было, при себе держат, никому не сказывают.
В прошлом году знахарка Кривозубая особый приказ вынесла из-за того, что семена долго не всходили, и дождя мало было, – полотно намочить, вынуть, просушить, в лохань опять положить, подержать и опять сушить. Повторять до пяти раз. Северянки, как им наказали, так и сделали. В последний раз полотно намочили, разложили сушить на поляне и пошли отдохнуть в тенёк. Вернулись, a полотна нет.
Искали-искали, a полотно, словно птица, упорхнуло. Только на опушке в траве отыскался кусок дерева с ладонь. С первого взгляда – простая дощечка, но на ней – выжженный рисунок. Знали северяне, что такую дощечку, отца подарок, каждый лесной при себе носит. По ней, если надобность случится, признает лесной в сородиче своего сына. Дети же у них общие. Мать молоком, конечно, вскормит, но едва дите на ноги встанет, вправе само решать, в каком шалаше спать, у какого костра греться. Когда время придёт женой обзаводиться, он либо соорудит себе свой шалаш, либо отнимет у того, кто послабей.
Как дощечку нашли, сомневаться перестали, – лесные полотно утащили. Такое бывало и раньше. Но как они догадались, что полотно готово? Без подсказки явно не обошлось.
Еще несколько случаев у северян в подозрении было. Неспроста приключились. Опасно это для всего северянского народа. Если сговорится гнилой плод, появившийся