Правда, чуть суров и не юн».
Из густых дубрав
Чудный Ландыш-цвет
Велес, радостен и влюблён,
Дарит суженой,
Чтоб забыла всех –
Весь Богов Земных пантеон.
Что греха таить?
Развели костёр,
Угли жаркие вороша.
В Небесах сплетён
Ярких звёзд узор…
Разгоралася ночь-любжа[4]!..
Народился сын
Через девять лун…
В честь Любви своей, сыну в дар
Град был выстроен,
По преданью рун,
Возле озера Светлояр.
Вырос Китеж-град
На семи ветрах –
Краше не было да и нет!
В центре храм стоял
О семи шатрах…
. . . . . . . .
Где теперь он? Кто даст ответ?..
Сила Любви[5]
(Баллада)
Скала над морем… Грозных стен ограда
Венчала горное плато…
Меж скал вилась тропа тайком…
Ту крепость называл народ Масада[6].
Три года там держали оборону,
Пред Римом не сломив колен,
Укрытые за толщей стен,
И отражали натиск легиона
Евреи-воины. За ними – жёны…
Их вождь – Элазар бен Яир.
И пусть перевернётся Мир,
Но Риму не видать их полонённых!
Взять крепость – дело принципа и мести:
Давно Израиль ввергнут в прах!..
Рабы-евреи на плечах
Носили землю к «Цитадели Чести».
Да! Флавий Сильва[7] должен взять Масаду!
Готова насыпь. Всё! Капкан!
Упорно стену бьёт таран…
Элазар, представляя муки ада,
Что выпадут на долю их любимых,
Обычно на решенья скор,
С трудом выносит приговор:
«Пускай мужья убьют детей и милых!»
И на мгновенье тихо-тихо стало…
В немом объятье – дочь, жена…
Откуда в косах седина?!
Как выдох:
– У войны – стальное жало!
Любовь – и боль какой измерить мерой?..
Песчаник под ногами рдел…
Росло число недвижных тел…
«Вы встретитесь ещё!» – шептала вера.
Десятерым достался жребий жуткий:
Убиты – друг… отец… и брат…
Всё… Двое в тишине стоят,
У Жизни задержавшись на минутку…
. . . . . . . . .
Пуста Масада. Только Флавий Сильва
Безрадостен и удручён:
За что сражался легион?!..
Перед Любовью ненависть бессильна!
У любви свой секрет, свой закон
Одалиска
Султан Великий! Лучезарный Свет!
Я сотою по счёту одалиской,
Свершив невольницею путь неблизкий,
Сераль украсила в пятнадцать лет!
В шелка и бархат, в золотой глазет[8]
Девичий стан затянут живописно…
Ах, роскошь эта взгляду василиска[9]
Подобна! Бездыханно на паркет
Паду,