Три робких касания. Евгения Мулева

в сумку, укутанное страхом, ложью и ленью обёрнутое, какое бы там оно ни было, я обещала донести. Я знала его тайну, постыдную, мелкую тайну. Чернокнижник Галвин, еретик, осуждённый советом, колдун, вызывающий демонов, всего лишь человек – слабый и злой. Я знаю это, потому что магии не существует, и чувствую это, потому что сама ворожу. Я помню, каким он явился ко мне впервые, каким ушёл, каким предстал в Карильде, как обсмеял мою работу, тоже помню. Худой, сутулый и надменный. Самое необычное в нём – трость, безвкусная палка с металлическим зубом на гололёд. И всё же мне его жаль.

      Глава 2

      Мне кажется, я вижу дно

      …Здесь холодно и темно,

      Мне кажется, я вижу дно.

      И плещется серебро

      У края воды…

      Екатерина Гопенко «Santa Maria»

      – Доброе утро, господин Галвин.

      – Доброе.

      Девочка-секретарша устало улыбнулась мне вслед. Хорошо её выдрессировали. Милая девочка, Дана, кажется.

      – Меня ждут?

      Девочка отвернулась, девочку передёрнуло.

      – Д-да. То есть ждали. – Закивала девочка, краснея под румянами.

      «Ну что ж, уже неплохо», – подумал я, готовый улыбнуться.

      – М-мастера Виррина, – пролепетала девочка. Хуже. – Он не придёт?

      – Не могу знать. Господин Од отчитываться не привык, сударыня.

      Она сникла, вжалась в спинку стула. К демонам. Чем быстрее начну, быстрее разделаюсь.

      Я постучал, три раза кулаком по стеклянной двери. Варварство в чистом виде. Дверь-то у господина полицмейстера витражная, старинная, её ещё граф какой-то у царских мастеров заказывал. Славный, славный город Карильд. Половина старинных особняков разошлась по ведомствам. Девочка опасливо поглядывала в мою сторону. Намекнуть ли, что это ей следовало стучать и объявлять о моем прибытии? И со стульчика не привстала! Ну и чёрт с ней. Не дождавшись ответа, я повернул ручку. Из кабинета дохнуло жаром раскочегаренного камина. Хорошо им, дровишки жгут, а наши лаборатории отапливать, видите ли, экономически не выгодно. Посмотрим, посмотрим, как Кулькин отбрехиваться будет. Я расправил полы мантии, перехватил трость и вошёл неприглашённый:

      «Здравствуйте».

      Разговор разваливался, скрипел дежурными вежливостями.

      «Как ваша работа, господин Всеведущий».

      «Хороша. Не жалуюсь».

      Они ждали мастера Ода. Явился я.

      «Так-так», – полицмейстер долго ёрзал, полируя казенными штанами потрескавшуюся кожу. Кресло тихонько поскрипывало. Так-так.

      С тем же успехом можно было послать нам очередную ругательную депешу. Я слышал, как вспорхнула со своего насиженного местечка девочка-секретарша, как вскочила, как припала ухом к двери. Полицмейстер медлил. И этого человека боится мой брат!

      «Здесь значится, – полицмейстер вытер нос краем рукава, – значится, что вы, многоуважаемый господин Галвин, вызывали демонов кхм… Пафнутия и Крысорыла. Я правильно называю? – он с интерсом