Вика навсегда запомнит этот поцелуй. В центре танцпола, на глазах у всех своих друзей, никого и ничего не стесняясь, Диана коснулась Викиных губ долгим мягким поцелуем. Она нежно раздвинула Викины зубы своим языком и проникла внутрь. Время остановилось для Вики, сердце выпрыгивало из груди, ноги подкашивались от мысли, что ее целует женщина, и ей нравится, и не хочется, чтобы это заканчивалось.
Диана взяла в баре бутылку текилы Olmeca, и они поехали домой к Диане. В просторной студии на Комсомольском проспекте в центре гостиной расположилось черное пианино, рядом горшок с фикусом, напротив два мягких кресла и огромный потертый кожаный диван, а вокруг неизбежные для жилища московского интеллигента высокие книжные шкафы.
Диана разлила текилу по граненым стаканам и нарезала лайм. Приглушенный свет абажура придавал всему вид ожившей картинки из далекого прошлого. «Серебряный век, – пронеслось в голове у Вики. – Ахматова, Гумилев, Анненский, все со всеми на „вы“, уже появилось слово „феминизм“, а мобильный телефон еще не изобрели».
– Ты играешь? – спросила Вика, касаясь клавиш.
– Нет, – ответила Диана. Потом посмотрела на Вику и добавила: – Почти нет. Спасла старинный инструмент, когда хозяева пытались выкинуть его на помойку. Всегда мечтала научиться и даже брала уроки музыки. Но нет той легкости, что я испытываю в танцах, вот и выгорела быстро. – Продолжая смотреть на Вику, она спросила: – А ты?
– Семь лет музыкальной школы.
– Сыграешь? – вопрос Дианы показался Вике совершенно уместным.
– Хорошо, – как-то легко ответила Вика.
Пока она шла к пианино, ей казалось, что она видит сама себя со стороны, что все это происходит не с ней. Что это какое-то кино, которое они смотрят после хорошего ужина с изысканным алкоголем.
Вика владела инструментом так хорошо, что могла играть в любом состоянии. Она будто говорила посредством клавиш.
Ей хотелось сыграть Диане; что-то легкое, щекотное и туманное, каким был весь этот вечер для нее самой, и она заиграла Ференца Листа «Грезы любви».
Окунувшись в звуки, которые она мягко извлекала из пианино, она думала только о Диане, о том, что ей нестерпимо хочется снова почувствовать вкус ее губ. Это было странно и неожиданно. Ведь она казалась себе уже такой взрослой, такой опытной и много чего повидавшей, да и с подружками целовалась в старшей школе неоднократно, чтобы эпатировать родителей и учителей не только проколотым носом и бесконечным прослушиванием Земфиры. Но ни одна девушка до этого не вызывала в ней такого любопытства, такого жгучего и стыдного желания, как Диана.
В голове постоянно крутилась мысль, что во всем виноват Алекс. Если бы не его ужасный поступок, если бы он не хотел Диану так сильно и так очевидно, ничего бы этого не случилось. Вика, дрожа от страха, тянулась к своему новому желанию.
Диана подошла к ней сзади и обняла за плечи. Вика откинула