– Это совсем другое, дорогой. В таком деле требуется лично переговорить с каждым человеком и договориться с господами о дальнейшем взаимодействии. Не переживай, это не займёт много времени, а потом можешь спокойно оставить бал и вернуться к своим делам, – миролюбиво сообщил маркиз, и сыну пришлось согласиться.
Накануне бала граф де Круа получил письмо от Бореля. Сыщик сообщал, что оба де Маси не собираются отказываться от идеи заполучить внучку герцогини д Амбуаз в жёны Шарлю. Луи де Маси нанял новых головорезов и ждёт удобного случая для нападения. Матье был уверен, что в замке де Круа есть человек, который снабжает барона информацией, но он не может пока выяснить, кто это. Сыщик заверял, что Адель неотступно следует за Шарлоттой, не позволяя госпоже одной углубляться в парк, не то чтобы отправляться на прогулку в лес, поэтому графу не следует сильно беспокоиться, поскольку его жена находится под бдительным присмотром служанки, а бандиты вряд ли решатся напасть на знатную даму в пределах замка.
Прочитав послание, де Круа несмотря на все заверения Бореля ужасно разволновался и его сердце сжалось. Анри захотелось всё бросить и отправиться к супруге, но здравый смысл сдерживал мужчину. Граф убеждал себя, что в замке Шарлотта в безопасности, а ему необходимо закончить работу. Кроме того, Анри понимал, насколько разозлится отец, если сейчас он покинет Париж: маркиз же старался ради него. Де Круа взял себя в руки и вновь занялся разбором посланий, но беспокойные мысли постоянно возвращали его к любимой.
Балы при дворе проводились с регулярным постоянством. Практически каждую неделю знатная публика собиралась на светские приёмы. Королю-Солнцу приходилось чем-то занимать мучающуюся от безделья свору дворян, дабы аристократы, увлёкшись танцами и любовными интрижками, не имели свободного времени для интриг дворцовых и заговоров против него самого, поскольку каждый бал требовал тщательной подготовки. Желая произвести фурор, вельможи заказывали наряды и украшения, закладывали блистательные экипажи, заботились приобретением модных аксессуаров, таких, как шляпы, веера, табакерки и прочие дорогостоящие безделушки, без которых не могли обойтись высокосветские щёголи. Никому не хотелось «ударить в грязь лицом», и дворцовых снобов заботило лишь впечатление, которое они произведут на окружающих. Господа не желали получить осуждения от охочей до сплетен знати, а также стать объектом придирчивой критики не менее наблюдательных парижан. Придворные разучивали танцы и постигали «тайные» знаки, томились в ожидании любовных похождений и обсуждали очередной адюльтер известного господина либо дамы. В результате головы аристократов, радеющих лишь о нарочитой показухе, были забиты мыслями о сопутствующей очередному празднику мишуре. Сумасшедший водоворот тщеславия, захватив родовитую публику, цепко держал господ в жадных объятиях, не позволяя выбраться из него и трезво взглянуть на себя со стороны. Увлечённое швырянием золотой пыли в глаза заносчивое сборище опускалось всё глубже в пучину плотских и алчных