Радио упиралось, словно упрямый ослик.
– Не фотографировать! – предупредил публику ворон во фраке. – Это очень пугливое радио! Его бросили в лесу дикие туристы, о которых нашей науке ничего не известно!
Тем временем енот вывел радио на середину арены. Он поклонился публике и погрозил радио мухобойкой.
Радио зашипело, прокашлялось и сказало:
– «ветер-р пор-рывистый… хр-р… ши-и… вр-ременами дождь… хр-р… ши-и… погода га-а-адкая…»
– Вот это да! – пропищал Бобрик. – Как тишина в пустом стакане шумит, слышал. Как рыбы орут, слышал. Но, чтобы радио разговаривало!
– Не шуми, – одернул его Чих. – Когда еще такое увидим?
Тут радио замолчало. Енот снова поклонился публике и снова погрозил радио мухобойкой. Оно подпрыгнуло и так засвистело, что зверята на трибунах уши лапами закрыли.
А радио прокашлялось и:
– «… он прорывается к воротам! Удар! Го-о-ол!!!»
Испугались зверята, поднялись с мест, чтобы деру дать, потому что радио продолжало подпрыгивать и орать:
– «Го-ол!… Го-ол!»
Так оно и не успокоилось, пока енот его с арены не утащил.
– Спокойно, друзья! – объявил ворон во фраке. – Это совершенно безопасное радио!
И все стали снова на свои места рассаживаться, потому что оркестр таинственную музыку заиграл.
– Кот-искромет!
И на арену факир вышел. На нем была мантия из капустных листьев, а на голове – тюрбан из пустой тыквы.
Кот пошевелил усами, да и скинул мантию. А шерсть у него дыбом встала, и из глаз…
…ФР-Р-Р!.. ФР-Р-Р!.. искры посыпались!
Стал кот искрами в публику брызгать. А искры на лету в леденцы превращались.
Прошелся кот-искромет вокруг арены, да забрызгал зрителей леденцами так, что у всех щеки раздулись, потому что леденцы всегда щеки надувают.
– Шладкие ишкры! – радостно пробормотал Бобрик, но Чих ничего не ответил, ведь у него тоже щеки от леденцов растолстели. Да и нужно было коту-искромету аплодировать, потому что у него искры закончились.
Не успел кот раскланяться, как на арену заяц-шпагоглотатель выбежал и тележку, груженную «шпагами» выкатил. У зайца были раскосые глаза и длинные уши, завязанные бантом, чтобы не мешали опасный трюк исполнять. Публика замерла. А заяц сделал несколько физкультурных упражнений и принялся шпаги глотать.
Одну проглотил… вторую… третью…
Но зрителям не страшно было. «Шпаги» обыкновенными морковками оказались. Шестнадцать «шпаг» проглотил заяц, а на семнадцатой у него аппетит пропал, и он убежал.
– Теперь пришло время вас развеселить! – обратился ворон во фраке к публике. – Кто из вас самый большой любитель щекотки, тот и получит приз – клубничный торт!
– Я! Я! Я! – закричали любители щекотки со всех сторон.
– Чих, это же я самый большой любитель щекотки! – обрадовался Бобрик и спрыгнул на пол. Чих только пятачком шмыгнул. Он-то знал толк в тортах и щекотках.
– Утенок