– Воскресный сон сбывается до обеда, – оптимистично успокоила мама за завтраком, когда дочь поведала о странном падении.
– То есть, хочешь сказать, что если до обеда ничего не случится, можно не волноваться? – усмехнулась журналистка, прихлебывая горячий душистый чай.
Они сидели за круглым столом на тенистой веранде, обвитой со всех сторон фиолетовыми вьюнками, словно лианами. С фигурного носика пузатого самовара монотонно капала вода прямо на серебряный поднос.
– Ну, скажи, кто здесь-то тебя может столкнуть, а главное – куда? – хмыкнула Людмила Алексеевна и тут же пошутила. – Никого кроме нас на десяти сотках. Ты, да я, да мы с тобой.
– Вопрос, конечно, риторический, – взрослая дочь стала задумчиво очищать от скорлупы вареное яйцо.
– Ой, Юлька, забудь, – чистосердечно посоветовала мама, – это всего лишь сон. Мало у тебя реальных проблем, что ли?
– Не мало, – вздохнула журналистка, – вот, например, на месяц в Москву уезжаю на курсы повышения квалификации.
– Когда?
– В субботу, – она виновато улыбнулась и с иронией добавила, – если, конечно, не заболею.
Сделав глоток, Юля инстинктивно помяла шею, словно нащупывая, что там у неё внутри.
– Не заболеешь, я тебе сейчас лечебных трав заварю, попьёшь, и горло болеть не будет, – мама не спеша поднялась с плетеного стула и стала собирать грязную посуду со стола.
Дочь качнула головой и окинула взором участок, в котором граница между садом и огородом давно стёрлась. Яблоки кокетливо подставляли солнцу свои бордовые щечки, а рядом на грядках соседствовали оранжевые мясистые перцы и лодочки чернильных баклажан. Словно сорняки, везде росли пушистые метелки укропа и длинные, похожие на ветки фикуса, листья хрена. Прямо под домом на дорожке лежали две мотыги и секатор, ожидая своего часа. Юля тихо вздохнула. Она была благодарна матери, что та не заводит разговор о её муже, не спрашивает, почему он не поехал на дачу вместе с ней. Непривычная угрюмость Виктора лишь омрачила бы эту запланированную поездку за город. Всегда веселый и энергичный, с парой «дежурных» анекдотов в запасе, в последнее время он изменился. Откуда-то появилась хмурость и безразличие, которое, как холодным душем, гасило её желание быть рядом с ним. Она и предположить не могла, что такой фантастический служебный роман с Николаевым, закончившийся свадьбой два года назад, может так быстро оборваться. Юля боялась думать об измене мужа, но его поведение настойчиво указывало на это. Каждый вечер она мысленно готовилась к серьезному разговору, но в последний момент уверенность покидала её. Она хотела знать правду и, одновременно, боялась этой правды. Услышать из уст любимого мужчины, что у него появилась другая, было не просто страшно. Это было смертельно, по крайней мере, для их семьи. Даже в свои тридцать девять лет она так и не научилась прощать подлость