– Привет, – я махнул рукой в перчатке над рулем, как принято среди мотоциклистов. Двое на мотоциклах молча ответили тем же. Я выставил подножку своей старой «Ямахи», перекинул ногу через седло и с удовольствием распрямил спину. Все молча за мной наблюдали.
– Услыхал ваши моторы, захотелось поглядеть. Классные у вас аппараты.
Они действительно были хороши: один чоппер, настоящий «Харлей-Дэвидсон», очень престижный. Другой – спортбайк от Хонды, новый и тоже дорогущий. Сверкающие хромом и лаком, начищенные к выходным, – смотреть на них был одно удовольствие, тому, конечно, кто любит и понимает. Одеты были байкеры под стать своим аппаратам, в стиле каждого. На чоппере – ковбой в черной коже, черной бандане и в тисненых сапожках на каблуках. Спортсмен – в гоночном, пестром от рекламы комбинезоне с красным шлемом-интегралом.
Спортбайк рыкнул мотором, хрустнул песочком, как застоявшийся конь, и медленно, красуясь, сделал кружок перед бревнышками. По мелким признакам, заметным только опытному глазу, – ездок был не опытным, новичок. Всем им было тут лет по восемнадцать-двадцать. Я сразу почувствовал, что оказался здесь чужим и лишним, и очень старым. Здесь тусовалась золотая молодежь элитного поселка со своими подружками, – а я сюда приперся на своем старье. Но ведь я был тут по делу…
Я забросил ногу и завел мотор. Окинул глазами лужайку, асфальтовую дорожку, уходящую в лес, и поддал холостые обороты. Ручка газа как бичом подхлестывала раскаленные после дороги цилиндры, тахометр на приборке метнулся выше, заскакивая в красный сектор, вой двигателя из спаренных труб переходил в визг. И я отпустил толчком сцепление. Сразу чистый лесной воздух порвал скрежет задней шины об асфальт, и едкий синий дым вылетел из-под нее. Мотоцикл взлетел на дыбы, на заднее колесо, – и рванул вперед. Такое делать с места – самое трудное, – много легче «козлить» на ходу, отрывая переднее колесо. Но сейчас мне нужен был особенно сильный эффект.
Влетев в лес, я тормознул, упал на переднее колесо и развернулся. Обратно мне было жаль снова рвать так аппарат, и я броском разогнал его до восьмидесяти, и только перед лужайкой дал еще газку и рванул на себя руль. Мотоцикл встал опять на дыбы, как игривый конь, и так, на заднем колесе я прохватил мимо с бревнышек метров тридцать. Вернулся медленно, и мотоцикл поставил с краю, в сумерках сосен: пусть теперь старик отдыхает.
Девчонки встретили меня аплодисментами, к ним присоединились неловко и парни. Но это не было моим «выпендрежом». Это был такой «язык», понятный всем, кто садился на мощный мотоцикл, или хотя бы издали им любовался. Означало примерно следующее: вот мой ненаглядный аппарат, и вот что он умеет, – я на нем только сидел. Но самое главное: может, мне голову снесет когда-нибудь, но все равно это того стоит. Это не было ни показухой, ни вызовом, или приглашением повторить. Ради бога, не надо! Таким штукам на мотоцикле учатся годами, разбивая первые