Он галантно помог Стасеньке составить тарелки и отнёс к стойке её поднос. Вернувшись, стал не торопясь хлебать суп и выразительно смотреть. Потом сказал с загадочной улыбкой:
– Вы домой на праздники не летали, а я летал!
Стасенька сосредоточилась.
– Похоже.
– Почему?
– Вид испуганный.
Он засмеялся и продолжил:
– Мне каждый месяц места бронируют. Хотите, вам забронирую?
– К вам? – мило пошутила Стасенька.
– Могу и к вам, – ответил он несколько озадаченно.
– Спасибо, – с самой очаровательной из своих отработанных улыбок поблагодарила она и мысленно добавила: «…и на том».
Дальше всё пошло обычным путём:
– Между прочим, меня зовут Вадим.
Как будто Стасенька этого не знала! Как будто не его «заветными вензелями» расписала она целый лист в тетради по французскому!
– А меня зовут Станислава.
– О! Вы, случайно, не полька?
– Случайно, нет, а что?
– Да нет, ничего. Просто вспомнилось: «Нет на свете царицы краше польской девицы» – так, кажется?
– Вы это мнение разделяете?
– Разделял до сегодняшнего дня.
– Если это комплимент, то спасибо, – ну, и так далее.
По всем признакам, упомянутой Лепиловым Аннет к тому времени уже была дана отставка.
Сэнди и прочие просто отпали, когда в разгар обычного веселья в 814-ю постучали, и на пороге появился Вадим Рожнов, собственной персоной.
– Привет честной компании! Здравствуй, Стасенька! Мы к тебе в гости – не прогонишь?
Был он не один – для храбрости прихватил с собой Вайнберга. Стасенька тогда Генриха совсем не знала и, небрежно кивнув обоим, продолжила прерванный их вторжением разговор:
– История педагогики, конечно, ужас, но я уже начала писать шпоры. А вот что я точно не сдам, так это литературу… Господи, как я её ненавижу! Нет, так-то, конечно, можно бы сдать, но Софье – бесполезно…
– Почему же? – осторожно полюбопытствовал Генрих.
– А! Ты не знаешь, какой она зверь!
Тут Рожнов, с трудом сдерживая хохот, всё-таки сжалился и предупредил:
– Ты, Стасенька, поосторожнее насчёт Софьи Борисовны… Это, между прочим, её сын!
– До свиданья, – сказала обалдевшая Стасенька после минутной паузы и пошла было куда-то из собственной комнаты.
– Да не сын я, не сын! – решил поприкалываться Генрих. – Просто родственник… дальний!
– Всё равно… – хныкала Стасенька.
Потом она подумала немного и радостно воскликнула:
– А я, между прочим, все книги по списку уже прочитала! Вот сейчас дочитываю! И вообще мне французская литература очень-очень нравится! Гобсек там… то есть нет, Бальзак! Тьфу, ну, в общем, этот, который кофе пил…
С того самого вечера Рожнов так часто тусовался в 814й, что его квартирная хозяйка искренне недоумевала, зачем он платит за комнату, в которой почти не появляется.
2
В собственную