Переплетения смерти. Анна Плеханова

места. Но всё равно, несмотря на отсутствие удобств, тут я чувствовала себя куда уютней, чем наверху. Судьба узника напоминала мне мою собственную. Он был таким же изгоем, как и я. Моё вынужденное поддельное «помешательство» неплохо сочеталось с его истинным сумасшествием. И меня, и его заставляли жить не своей жизнью, не так, как мы того хотели, и это нас сближало, делая похожими друг на друга. Мои посещения явно шли пленнику на пользу. Его скудный рацион изменился к лучшему. Ведь я таскала бедолаге всё, вплоть до сытных густых похлёбок и мяса. За месяц он поправился и окреп. Его взгляд стал гораздо спокойнее, чем раньше. Но я так и не узнала ни его имени, ни причину, по которой он томился в подземелье. Однако сегодняшний вечер неожиданно в корне изменил поведение несчастного. Он перестал шептать непонятные слова, а долго вглядывался в меня. Затем указал пальцем на себя и с усилием произнёс:

      – Барон Эрвин Хогарт.

      Слёзы потекли по его заросшему бородой лицу, словно смывая безумие с души, очищая от тяжкого бремени помешательства. Усевшись на пол, пленник прикрыл глаза руками, и цепи зазвенели, подстраиваясь под его движения. Косматая голова тряслась от рыданий, и острое чувство жалости наполнило моё сердце. Я знала точно, что сделаю всё возможное, чтобы помочь этому человеку. Для начала предстояло раздобыть ключи от его кандалов и темницы. Я возвратилась в жилые помещения замка, чтобы как следует обмозговать дальнейшие действия. Стражник, приносивший еду пленнику, был крепышом. Такого вряд ли свалит с ног кружка вина или нянины капли от бессонницы. Предстояло придумать что-то посерьёзней. Размышляя об этом, я и заснула. Утром, запасшись на кухне едой для себя и своего необычного друга, я тут же поспешила к темнице. Может, пленник окончательно пришёл в себя и сможет рассказать мне что-то новое? Мне не терпелось узнать, какие изменения произошли с ним, но, увидев меня, он вдруг сник и отвернулся.

      – Доброе утро, милорд, – поздоровалась я. – Вы сегодня не в настроении? Я принесла ваш любимый сыр.

      На моё приветствие он не ответил – ни улыбкой сумасшедшего, ни разумными словами. Я просунула еду сквозь толстые прутья его тюрьмы и развернулась, чтобы уйти. Но в этот момент он, точно дикий зверь, подскочил ко мне и ухватился за рукав платья.

      – Подождите, миледи!

      Горящие надеждой глаза обожгли меня. Грязные взлохмаченные волосы узника лишь оттеняли его пылающий взгляд. Мне нестерпимо захотелось узнать, что же произошло с этим человеком и почему он оказался в таком жутком положении. Накрыв его руку ладонью, я ободряюще улыбнулась, и дружеское прикосновение успокоило его. Расцепив пальцы, он отпустил моё платье и уселся на пол. Я опустилась рядом и спросила:

      – Вы помните, как оказались здесь?

      – Да. Это всё вражда между мной и бароном Генри Кендалом. Он заманил меня. Западня… западня… Кендал заманил, – узник начал заговариваться, видимо, не в силах принять правду. Он вскочил на ноги и, насколько позволяли ему цепи, принялся бегать