– Ты поможешь мне похоронить отца? – прошептала эта девушка, не отводя от него глаз.
Он сразу отвёл пистолет от неё и спросил главу ЧВК:
– Сколько у нас времени?
– Час точно есть. Ждём сведений от «Венатора[17]».
– Ты понимаешь, что, если попытаешься напасть на меня или на парней, нас обоих расстреляют? Я гарантирую твою жизнь своей. Понимаешь?
– Да, – произнесла девушка. – Ты поможешь мне похоронить отца?
– Да.
– Будь с ней аккуратен, – тихо произнёс глава ЧВК, хмуро глянув на бойца, что переводил, чтобы тот в этот раз помалкивал. – Она не в себе. Возможно, ей важно только похоронить отца, а всё остальное – нет. И сразу после погребения она нападёт на тебя. Будь готов.
– А зачем? – удивился Семён.
– Как зачем?
– Если даже я отобьюсь, всё равно вы меня расстреляете.
– Дурак ты, Семён!
– Поверь… я действительно иначе не могу. Никогда ничего не просил. А тут… накрыло…
– Ладно. Понял. Действуй.
Янковский взял с собой бойца-переводчика, и они взялись за дело. А глава ЧВК отозвал кивком головы остальную часть взвода Янковского и тихо им сказал:
– Приглядывайте за ним. Если что, валите. Бабу валите. Семёна не трогать. Он не в себе из-за неё. Чертовщина какая-то.
– Может, сразу её? Ну, того?
– Сначала посмотрим… посмотрим, да…
Труп отца девицы закопали. А девушка, пока закапывали, сидела рядом и чуть покачивалась вперёд-назад, лишь изредка вздрагивая от выстрелов. Но вот дело сделано. Семён глянул на неё. Пустой, отсутствующий взгляд. Посмотрел на часы. Время ещё не поджимало, но требовалось собираться.
Он подошёл и осторожно тронул её за плечо. Девушка от этого так вздрогнула, словно её током ударило. Отшатнулась. И с ужасом в глазах обернулась.
– Пойдём. Пора уходить, – сказал Семён, и боец перевёл.
Она покачала головой.
– Почему?
– Я не могу… – ответила девушка. – Сделай что должен. Прошу. Не тяни. Мне очень страшно, и мне тошно от этого чувства. Прошу. Убей.
– Ты же пообещала…
– Нет. Я ничего не обещала. Я просто просила похоронить отца.
Они смотрели друг другу в глаза. Молча. Она была такая завораживающе красивая. Такая чужая. Такая не его… В груди защемило. В голове всё как-то поплыло, а в ушах зашумело, смазывая звуки и отсеивая их в изрядном количестве. Как-то разом исчезли слова, превратившись в белый шум.
Семён отвернулся и медленно пошёл прочь. Мутным, ничего не понимающим взглядом он увидел командира ЧВК, который отрицательно покачал головой, смотря куда-то в сторону. За спиной раздался выстрел и звук опавшего тела. От чего Янковский еле устоял на ногах. И, не оборачиваясь, пошёл к грузовику. Боль… пустота… обида… Шаг. И нога не выдержала, он припал на правое колено и замер, переводя дух… пытаясь отдышаться от навалившихся на него удушливых эмоций…
Его