Стараясь чуть слышно ступать, Кроун подошел к смертному ложу королевы, наклонился над ее лицом и дрожащим от ярости голосом, сказал:
– Ну что? Добилась своего? А? А может, ты вообще живая? А?– И Кроун обнял Маргариту за мертвые плечи. Потом его рука скользнула вниз и погладила негнущиеся пальцы королевы. – Я ничего не видел красивее твоих рук и потому хочу, чтобы ты сделала мне подарок. Подари мне свои перчатки, а? Ведь они не на шутку связали нас с тобой! – И Кроун попытался стянуть с мертвой руки тонкую кружевную паутинку.
– Ай! – вскрикнул он и отдернул руку. Потом он посмотрел на свои пальцы и увидел, что они были обожжены. – Ты не фея, ты ведьма! – процедил он сквозь зубы.
В дверь постучали.
– Заходи, Мойра.
В траурную залу вошла одетая во все белое женщина. Ее голову покрывал высокий светлый чепец, а лицо закрывала белая маска. В одной руке она держала огромную охапку красных лилий, а в другой – серый, неприметный саквояж.
– Я оставляю тебя здесь ровно на час. За это время зала должны быть вымыта и вычищена, а труп королевы – забальзамирован.
– Слушаюсь, сеньор Кроун.
– Через час я приду и запру залу. – Потом Кроун вплотную подошел к Мойре, схватил ее за подбородок и прорычал:
– Если ты заметишь что-нибудь странное, никому ни слова! Поняла?
– Я не ваша служанка, – ничуть не испугалась Мойра. – И впредь прошу помнить об этом.
Вы все еще узнаете, кто такой Кроун! – рявкнул регент и демонстративно покинул тронную залу.
Оказавшись на лестничной площадке, Кроун оглянулся и, удостоверившись, что его никто не видит, начала спускаться по ступенькам вниз. Но бывший ныряльщик за жемчугом просчитался, ибо в нашей жизни всегда найдется тот, кто тебя опередит и рассекретит. И как только его коренастую фигуру поглотила бездонная утроба скального замка, воздух у двери в тронную залу сгустился и материализовался в доброго эльфа Робина, который блуждая по замку «случайно» проходил мимо. Разумеется, он все подслушал и подсмотрел, и теперь этого человечка с зелеными ушами просто распирало от внезапно свалившейся ему на голову чужой тайны. Его клочковатые волосы стояли торчком, а глаза горели подлинной эльфийской радостью.
«Пойду и все расскажу Фаустине», – решил Робин. И чтобы зря не париться и не смущать своими неожиданными появлениями личный состав замка, Робин вылетел в круглое башенное оконце. Приземлился он прямо на огромный, засаженный фруктовыми деревьями балкон принцессы Фаустины, которой сейчас было не до Робина и его блужданий по мрачным тропкам дворца. Она была занята делом: при помощи сачка пыталась поймать в бассейне фонтана красную рыбищу, которая оказалась настолько умной и изворотливой, что овладеть ее откормленным телом было почти невозможно. Но подобная охота только еще больше разжигала Фаустину, которая обожала такого рода поединки.
– Фаустина!
– Что тебе, Робин? – не отрываясь от