Мелькнула и тут же была отвергнута, как совсем уж невероятная, мысль, что на место нового наместника Западной Сибири готовят кого-то из членов Семьи. Это, в принципе, единственное объяснение путешествию царского друга. Допустим даже, пусть и несколько эгоистично, что столицу региона решили двинуть ко мне поближе, чтобы этот безымянный пока великий князь мог, если что, воспользоваться уже достигнутыми успехами. Но к чему тогда эта отставка с поста губернатора? А требование немедленно все бросить и бежать в Санкт-Петербург – вовсе ни в какие ворота…
Это конечно же все не более чем теории. Что-то не припоминается мне, чтобы кто-то из царской семьи, кроме возвращающегося из кругосветного путешествия через Владивосток будущего Николашки Кровавого, вообще в Томске бывал. Таблички на губернаторском доме, в мое время Доме ученых, помню. Их там две в моем мире было. Справа: «В этом здании 5–6 июля 1891 года во время кругосветного путешествия останавливался цесаревич Николай Александрович, ставший последним императором России». А метров пять-шесть левее: «В этом здании в 1917 году находились Томский Совет рабочих и солдатских депутатов и редакция большевистской газеты «Знамя революции», а в декабре 1919 года – Военно-революционный комитет».
Это так, к слову. И дом на этом месте теперь другой, и история, надеюсь, другим путем пойдет. Но и в том, и в этом мире что-то толпы царских родственников, желающих непременно побывать в Сибири, я не наблюдал. Цесаревич тогда и то лишь на одну ночь в Томске задержался. И выходит, что все мои рассуждения о целях порученца Сколкова – чушь и похмельный бред.
А вот с абстинентным синдромом нужно было что-то делать. Так-то оно конечно. Мороз за окнами – далеко за сорок. И вряд ли кто-то решится из Томска отправиться ловить беглого экс-губернатора. Тем более что нужно этому кому-то еще отгадать – в какую именно сторону я уехал. Выбор, правда, невелик – юг или восток, и при большом желании можно послать отряды в обе стороны. Но не в это время и не в этих краях. Сейчас все делают размеренно, спокойно. Отпишут все нужные бумаги, посоветуются с покровителями. Потом – проверят мой терем и усадьбы друзей. Цибульский вон у Гинтара в доме чуть не месяц проживал, и ничего! Так что серьезные поиски начнутся не раньше чем дня через три-четыре. И усердствовать, скакать по зиме, нахлестывая лошадей, – тоже не станут. Сибирь. Здесь каждый знает – на востоке мне делать нечего. Я там никого не знаю. На юге – АГО и его начальник Фрезе. Тот и без ордера на арест готов меня придушить в темном переулке. Остается запад. Колывань, там Кирюха Кривцов – мой, можно сказать, компаньон, – или Каинск. В