Находясь на юго-восточном ответвлении Великого торгового пути, Паган контролировал долину Иравади. А если взглянуть на карту, то становится ясно, какую роль играла эта река, одна из крупнейших в Азии.
Иравади берет начало в Южном Китае и впадает в Бенгальский залив. В устье Иравади стекались пряности с островов Южных морей, опалы с Цейлона, целебные рога носорогов и ткани из Шривиджайи, олово, свинец, серебро и сандаловое дерево из Малайи. Сама Бирма была богата драгоценными камнями, тиковым деревом, из нее в Китай и в другие страны поступали и прирученные слоны – их в Бирме было великое множество, нефть – уже с паганских времен по берегам Иравади добывали ее в глубоких колодцах. В самом Пагане и в южных, монских провинциях жило немало богатых купцов и менял, делавших крупные пожертвования буддийским монастырям и пагодам.
Вверх по Иравади торговые суда плыли через все Паганское государство до северных гор. Там товары грузили на слонов и лошадей, и караваны горными тропами пробирались в Южный Китай.
Торговый путь следовало охранять. Это и было заботой паганских королей.
Судя по хроникам, король Алаунситу (Кансу I) (1112–1167) провел первые годы царствования в походах, усмиряя непокорные окраины государства. Через несколько лет он отправился в морское путешествие, попал на Цейлон, побывал в Малайе. Затем он двинулся на север и по торговому пути добрался до государства Наньчжао, на юге Китая. Там Алаунситу пытался добыть священную реликвию – зуб Будды, но зуб королю не отдали. Собственную страну этот неутомимый путешественник изъездил вдоль и поперек. Следы того – многочисленные пагоды, построенные им в самых различных уголках королевства. К тому же он был страстным охотником и более всего любил охотиться на слонов.
Время шло, и Алаунситу состарился.
События последних лет его царствования подробно описаны в хрониках. Из этих историй нас интересуют две.
В семьдесят пять лет король решил взять новую жену – принцессу из Южной Индии. Молодая жена, как гласит хроника, «заботилась о короле днем и ночью».
Естественно, старшие жены и принцы всполошились. Отец не только отказывался умирать, но и намеревался произвести на свет еще одного сына – от любимой, молодой и к тому же иноземной жены.
Ненависть к новой королеве проявилась довольно скоро. Однажды сыновья пришли к отцу – тот находился в тронном зале. С ним на троне восседала его молодая жена.
Следует сказать, что бирманский трон несколько отличался от европейских. Он представлял собой возвышение метра полтора высотой и диаметром около двух метров. За ним находилась «спинка», то есть богато украшенная стена, в которой была дверь. Через эту дверь король, поднявшись по лесенке, входил на «сиденье» и садился, скрестив ноги. Рядом с ним могли уместиться