Его единственный друг Бортэ – это можно понять между строк летописи – так же, как и он, чувствовала: пора. И именно она нашла повод для незаметного переворота.
В тот день Джамуха произнес до сих пор не разгаданную историками фразу: «Покочуем-ка возле гор – для наших табунщиков шалаш готов. Покочуем-ка возле рек – для овчаров наших в глотку еда готова». После этого Бортэ сказала мужу, что дружбе с Джамухой конец.
Тэмучжин немедленно уехал от друга.
Фраза эта звучит совершенно безобидно, но, так как известно, что именно она расстроила дружбу побратимов, многие ученые пытались разгадать ее. Вряд ли можно сегодня отыскать в ней смысл. Но важно, что эта фраза связана с другой, произнесенной потом. Обращаясь к двум друзьям Тэмучжина, Джамуха обвинил их в разрыве между ним и Тэмучжином, сказав: «Зачем вы, Алтан и Хучар, разлучили нас с побратимом, вмешиваясь в наши дела?»
Кто такие были эти друзья Тэмучжина? Они фигурируют в списке тех, кто присоединился к Тэмучжину на следующий день после его разрыва с Джамухой.
К Тэмучжину пришли «одним куренем Хучар-беки, одним куренем Алтан-очигин». Оба – сыновья ханов, представители знати, но пришли они «одним куренем», то есть от своих племен откололись. Это «люди длинной воли». Они бывали в ставке Джамухи и были известны ему. Именно такие люди толкали Тэмучжина к разрыву. И Джамуха укоряет в этом разрыве не Тэмучжина, к которому продолжает испытывать дружеские чувства, а тех, кто разлучил его с ним.
Джамуха так и не увидел движущих пружин событий. Это его в конце концов и погубило.
Кто бы ни был инициатором разрыва побратимов, разрыв этот произошел тогда, когда это было выгодно Тэмучжину, и потому, что это было ему выгодно.
Исследователи давно уже обратили внимание на то, что к Тэмучжину шли только «люди длинной воли». Но как много их оказалось в степи! Уже через несколько недель в ставке Тэмучжина собралось тринадцать тысяч воинов. И именно эти люди тогда же, в 1182 году, избрали Тэмучжина, двадцатилетнего изгоя, своим ханом под именем Чингисхан. Известна присяга, которую принесли хану воины. Она резко отличается от присяг, которые давались раньше. В ней чувствуется уверенная рука автора: «Когда Тэмучжин станет ханом, мы, передовым отрядом преследуя врагов, будем доставлять ему прекрасных дев и жен, юрты и батраков и лучших лошадей. При облаве будем выделять ему половину добычи. Если мы нарушим в дни войны этот устав, разбросай наши черные головы по земле. Если в мирное время мы нарушим твой покой, отлучи нас от жен, детей и рабов, бросай нас на пустой земле».
На первом месте в клятве были не интересы племени или рода – все были равны в новой орде. Главное – безусловная дисциплина, признание права хана казнить за нарушение присяги во время войны. Новый союз был направлен на войну, на грабеж.
Можно предположить, что метаморфоза с