– И стол бильярдный в зале поставил.
– Нет, вот в бильярд я не игрец… Это без меня. Бильярд и карты – не мое. Я уж лучше в «чапаева». Или в шашки. А то – думать, напрягаться, просчитывать. Баня чем хороша тем, что думать не надо. Сел, лег. Тебя веничком по спине отходили. Лежишь, балдеешь. Потеешь. Потом кваску, можно даже пива. Хоть я пиво тоже не люблю. С него, как говорится, криво… Ладно, если жена отпустит… Хотя послушай, она же уезжает к матери. Я свободен. Совсем забыл. Я ее провожу и могу приехать…
– Что, точно приедешь? – оживился Леша.
– Да. И девчонки давно предлагали всем вместе на природу смотаться. Скажу, что выполняю многочисленные пожелания совсем не трудящихся трудящихся…
– Ну, тогда в субботу часика в три – в четыре жду.
– Обнимаю.
Саша положил трубку домашнего телефона и задумался.
Стал вспоминать, как они с Лешей в октябре девяносто третьего у Останкино…
Останкино. 1993
С Лешей Паримбетовым, высоким крепким мужчиной среднего возраста, бывшим десантником, тогда еще журналистом одной из московских газет, Сашу познакомил тот самый Николай Лукьянов, главный редактор оппозиционного издательства «Задонщина», уже лет так… (в общем, столько не живут) назад. Что уж там делал Леша, не знаем, а Саша издавал у Николая Михайловича, кстати в недалеком прошлом слабого, но относительно известного поэта, уже (или еще только) вторую книгу стихов. Это было еще до цуринделиевской книги и, естественно, до описываемых ниже, а тем более выше событий. Это был где-то год девяносто второй…
А во время известной, спровоцированной акции 3 октября девяносто третьего года – после прорыва блокады Белого Дома, после стрельбы «бейтаровцев» и бандитского подлого выстрела с крыши гостиницы «Мир» в его товарища по газете «Свет» Влада Шурыгинова, после внезапного подстроенного властями разгрома мэрии – они с Лешей, кстати, кавалером медали «Защитнику свободной России», быстро разочаровавшимся в этой самой свободе, и Игорем Борзоватым, веселым, кудрявым крупным парнем, редактором газеты «Русское время», уже шагали в горланящей, разудалой, воинственно настроенной толпе по улицам, в общем-то, равнодушной Москвы к ненавистному зданию телецентра в Останкино.
– Выступите по Всероссийскому, точнее, теперь уже вновь Всесоюзному, телевидению, товарищи журналисты-писатели, поздравите русский, советский народ с победой, с падением америкосо-иудейского ига, – задорно увлекал ребят за собой крупный мужик в зеленом камуфляже, которого Саша несколько раз до этого уже видел на разных митингах оппозиции. – А твой Порохов еще говорил, что не надо ленинского экстремизма… А мы вот ворвались в мэрию, дали по бошкам этим ментам сопливым, расхреначили все и победили! Вот так вот, миротворцы, едрена мать!..
Разношерстная, внешне неуправляемая, но кем-то явно ведомая толпа несла флаги, транспаранты, многие были с детьми, шли целыми семьями. Большое количество