Рауль воскликнул:
– Вот и он, вот наша «раковая шейка»!
Академик Янтарев поклонился, больше вбок, чем вперед. Было в его облике что-то неуловимо восточное.
В тот вечер Лариса ушла с Лионом Ивановичем, и он был в великолепном расположении духа.
– Кажется, клюнул, – сказала Лариса.
– Да, я видел. И Элеонора меня простила.
– Что?!
– Понимаешь ли, мой друг и ее муж, я о матери Рауля говорю…
– Я поняла.
– …ушел из дома с моей девушкой, с девушкой, которую привел я, и я дал обещание, что вроде как компенсирую…
– Так мое настоящее имя – «компенсация»?
– Не сердись.
Лариса дернула плечом, сбрасывая лапку дяди Ли:
– Только я не понимаю, вы так радуетесь, как будто очень ее боялись. Она же, Элеонора эта, просто мышь белая. А дедушка мне понравился – хоть немой, а веселый.
Лион Иванович мелко-мелко засмеялся и сказал задумчиво:
– Элеонора Витальевна не мышь.
– Мышь, мышь, зубки мелкие-мелкие.
Сводник опять засмеялся. Потом сразу настроился на деловой лад:
– Ты с него сруби побольше, я имею в виду с Раульчика. Не очень знаю, чем он зарабатывает себе на пропитание, скорей всего просто фарцует по-среднему, но связи у него есть. Я имею в виду, пусть раскошелится. Потребуй ресторан ВТО. Мишель Жарр, кажется, приезжает на днях, требуй билеты. Да, скоро в ЦДРИ «Посиделки», нехай крутится. Нечего просто так ноздри раздувать. Ты должна Москвы попробовать. Я тебе со временем еще пару пунктов подкину в список, но это уже будет все, дальше сама.
– Ладно, сама.
– Ну, вот и славно.
– Скажите, а Нора – это кто, сестра? Почему только так не похожи они с Раулем?
18
План Лиона Ивановича был выполнен во всех пунктах. Был ресторан, был концерт, и не один, были «Посиделки» в ЦДРИ. Там Ларисе понравилось больше всего. Очень много знакомых лиц. Как будто в одно помещение вытрясли весь телевизор. Удивительно приятное ощущение, что, не прилагая никакого усилия, проводишь время не зря – эффект звездной тусовки. Вел вечер маленький, щекастый человек с огромными ушами и обаятельным апломбом.
Лариса от души смеялась его предельно двусмысленным шуточкам, стараясь не смотреть в сторону Раульчика. А тот нервничал. Старался выглядеть надменным, уверенным в себе, а было ощущение, что под столом все взводит и взводит какой-нибудь кольт. Не развлекался, а пребывал на охране добычи. И было от кого охранять. Однажды, когда они зашли в ресторан, из окон которого был виден Пушкин, к ним за столик плюхнулся длинный пьяноватый актер со знакомой бородищей, знакомым голосом, только бы еще вспомнить, к какой роли они относятся. Кратко поздоровавшись с внуком академика, красавец навис над Ларисой, бормоча какой-то творческий бред. Лариса с ним кокетничала в тех рамках, что считала дозволенными. Было смешно, что Рауль так дергается. Было слишком понятно, что бородатое чудовище, в общем-то, безобидно, герой всего лишь разговорного жанра.
Конец