Чизкейки и творожники в мультиварке. Отсутствует

стремительно исчезает. Во время него ребенок надолго представляет себя кем-то или чем-то и очень серьезно относится к этому своему «превращению», выказывая чудеса изобретательности, не только играя свою роль, но также весьма оригинально подстраиваясь под роли, играемые окружающими, давая им возможность найти нужные слова. «Я – пес по кличке Крузо!» – объявляет Толстик. «Лежать, песик, лежать!» – командует Парнишка. Они моментально подхватывают задумки друг друга. «Я – десятиметровый горный удав!» – однажды заявил Парнишка, и весь вечер играл эту роль. «А как же ты в кровать-то поместишься?» спросил Папа. «Свернусь, свернусь, как же еще!» – отвечал сын.

      Время от времени они осознают нелепость этих метаморфоз, и тогда раздается самый приятный и самый желанный из всех звуков в мире – искренний детский смех. Но, как правило, они серьезны, как судьи, если это сравнение здесь уместно.

      Однажды в самом начале войны Парнишка, тогда совсем маленький, напустил на себя суровый и надменный монарший вид.

      – Кто ты сегодня, сынок? – спросила его мама.

      – Я – германский император.

      – Ах, Боже мой! – воскликнула леди Солнышко. – Ведь Папе это не понравится!

      – Папе! Какому-то английскому простолюдину! – высокомерно ответил кайзер.

      В тот день Парнишку обуяло непослушание, и он упорно гнул свою линию. Подобной находчивостью дети очень часто, осознанно или неосознанно, переигрывают взрослых.

      – А кем ты станешь, когда вырастешь? – благожелательно спросил кто-то из гостей.

      – Ну конечно, как Папа – ничего делать не буду! – последовал ответ.

      Если хотите узнать, как работает живой детский ум, возьмите книжку с картинками, которые наверняка вызовут у детей неподдельный интерес, и спросите их, что они там видят. У Папы есть иллюстрированная история древнего мира, вызывающая восторг как у учителя, так и у маленьких учеников. Начинается она с Вавилона, потом идут Ассирия, Египет, Греция и все остальные государства древности. Наше трио усаживается тесным кружком на ковре в гостиной, взирая на портреты предков на стенах, и гадает, кто же это может быть. А в это время Папа, возвышаясь в кресле, начинает притворяться, будто знает гораздо больше, чем на самом деле.

      – Что это? – спрашивает он.

      «Это» представляет собой часть гробницы эпохи неолита со скелетом и ритуальными сосудами вокруг него.

      Дети внимательно рассматривают рисунок.

      – Это живот слона и человек, которого он съел, – твердо заявляет Толстик.

      – Слоны не едят людей, – замечает Парнишка. – Они едят булочки.

      – Это кастлюли, – произносит Крошка. Она говорит редко, но очень уверенно, и всегда попадает в точку.

      – Верно, милая, кастрюли. Человек умер, его похоронили, а утварь пригодится ему в загробной жизни. Так думали в те времена. А это что?

      – Волчица кормит дядю Рема.

      – Ромула и Рема. Это два мальчика, которые выросли и построили Рим. Их вскормила волчица.

      – А интересно,