На улице послышалось ржание Юнии. Я увидела, как Джексон Лаветт выходит из магазина Компании, направляясь к почтовому отделению. С ухмылкой на лице он поднял кверху яблоко и встал у кричащего мула в надежде увидеть меня в окне. В его взгляде читался вопрос.
От смущения я с большим трудом кивнула ему в ответ и опустила ниже поля капора, продолжив сортировать номерные знаки.
Сзади подкралась двадцатипятилетняя Харриетт:
– Джексон, – едва прошептала она себе под нос, вальяжно облокачиваясь на подоконник. – Это же тот самый богач, который ездил на запад строить большую плотину? А он умен. Раз решил вложить свои честно заработанные деньги. Теперь-то он стал крупным землевладельцем, сколотившим состояние на древесине и минералах. М-м-м… – Харриетт причмокнула губами. – Такому умному красавцу нужна не менее умная красавица. – Представив себя рядом с ним, она расправила плечи и постучала по стеклу, чтобы привлечь его внимание. – Осталось всего три недели до Сладких танцев. Интересно, какую девушку он осчастливит?
В первую пятницу июня в Беспокойном ручье устраивали Вечер Сладких танцев, представляющий собой торги для одиноких людей. Сюда могла прийти любая незамужняя девушка при условии, что она испечет пирог. Все желающие собирались в старом продуктовом магазине, который закрыла Компания, как и другие предприятия нашего города. Под звуки скрипки люди отбивали клоггинг или чечетку на полу из древесных опилок в надежде оказаться в постели с понравившимся им человеком. Мужчины принимали участие в аукционе, победитель которого выигрывал вечер танцев с хозяйкой пирога.
Мне запрещалось ступать на порог того дома, где висела табличка «ТОЛЬКО ДЛЯ БЕЛЫХ», но люди так часто обсуждали эти танцы, что у меня сложилось впечатление, будто я уже была там. Спустя несколько недель после возвращения на работу Юла и Харриетт под любым предлогом сводили разговор к одной теме: новым вышитым платьям, любимым рецептам, будущим и отсутствующим гостям. Я слушала, выхватывая частями, их беседу и представляла себе эти гуляния, чтобы в тот самый день устроить свой праздник в пустой хижине.
– Я дам ему большой кусок своего персикового пирога, – вздохнула Харриетт в полудреме.
Держа в руках стальную мочалку, я очистила ржавчину с угла номерного знака.
– Зачем вообще Джексон возится с твоим уродцем? – спросила она и, поворачиваясь, случайно задела мое плечо.
От удивления