Место падения «Нивы» обозначилось мутным масляным пятном, шлейфом крови и пузырями воздуха. Можешь поздравить себя, Савелов, без особой радости подумал он. Пуля в лоб пока откладывается… Хотел было уже отойти от пролома, но, к его удивлению, среди пузырей воздуха показалась голова человека. Оглянувшись по сторонам, выплывший из глубины человек, загребая одной рукой, медленно поплыл к склонившимся над рекой прибрежным ивам. Савелов оцепенело наблюдал за ним с моста. Он понял, что ему сейчас надо решиться на самое страшное…
Сняв с предохранителя пистолет, он прицелился было, но вовремя вспомнил еще один совет бывалого капитана Бардака: «Сам я, конечно, таких пакостных дел отродясь не делал, но знаю, что следов в них в виде пули или ножа оставлять никак нельзя. Руки-то нашему брату для чего дадены?»
Сбросив оцепенение и больше не раздумывая, как ему поступить, Савелов сбросил на асфальт пальто и прыгнул в реку. Обжигающего холода воды он сразу не почувствовал, но зато вскоре почувствовал на своем горле пальцы пловца.
Янки – не промах! После такого полета и сразу – за горло, отрывая его сильные пальцы, подумал Савелов. Но нас тоже кой-чему учил бывалый капитан Бардак. Посмотрим, мистер-твистер, кто кого…
В своих силах он был уверен, так как много лет занимался водным поло. Почувствовав серьезность противника, о нападении американец больше не помышлял. Вынырнув на поверхность, он устремился к берегу. Савелов обогнал его и, набрав полные легкие воздуха, снова нырнул. Когда перед его глазами мелькнули ноги пловца, он вцепился в них мертвой хваткой и увлек их хозяина в роковую глубину. Белобрысый отчаянно вырывался, но Савелов тянул его за собой до тех пор, пока не прижал голову своей жертвы к илистому дну реки.
Американец еще с десяток секунд отчаянно пытался вырваться из его рук, но скоро сопротивление стало ослабевать. Зажав в скрюченных руках пучки водорослей, он несколько раз дернулся и затих. Савелов вынырнул на поверхность и поплыл к склонившимся над берегом ветлам. Со ствола ближнего дерева огляделся по сторонам, прислушался. С трассы не доносилось ни звука, лишь где-то далеко-далеко в полях стучал с перебоями движок трактора. Из лощин и от реки на окрестные поля ползли клочья сизого тумана.
С трудом он заставил себя взглянуть на реку: над местом, где упокоился на дне американец, кружились, похожие на золотых рыбок, желтые ивовые листья. И вдруг Савелов вспомнил другую реку – великую северную, по которой на белой льдине, раскинув руки, уплывал в океан застреленный им человек в зэковской одежде.
Он был похож на черный крест, вспомнилось Савелову. Тогда Сарматов, Алан Хаутов и Ваня Бурлак смотрели на меня, как на прокаженного, будто они не знали, что зэк так и так был приговорен к «вышке». Не мог же я сказать им тогда, что мне, интеллигенту