– Да в момент…
Хозяин позвонил, и вскоре прислуга доставила требуемое. Савельев, предвидя именно такое состояние опального ученого, предусмотрительно заглянул в аптеку… Он достал из кармана стеклянный флакончик, не без труда справился с притертой пробкой и, прижимая горлышко указательным пальцем, накапал в стакан несколько капель прозрачной жидкости. Взяв с подноса ножик для сыра, размешал питье его серебряной рукоятью. Хомяков наблюдал за его манипуляциями с оторопелым любопытством.
– Выпейте, – сказал Савельев, протягивая ему стакан.
– Это что? – Хомяков невольно отстранился.
– Ну разумеется, не аква Тофана[1] – усмехнулся Савельев. – Обыкновеннейший нашатырный спирт. Это вас отрезвит.
– Да отстаньте вы с такой гадостью…
– Федор Игнатьевич… – сказал Савельев холодно и веско. – Вы человек взрослый и, судя по предмету ваших занятий, весьма неглупый… Я ничего не могу вам обещать, потому что не имею к тому оснований. Но, если вам интересно мое мнение, в этом деле что-то нечисто… весьма нечисто. И я им намерен заниматься далее. У вас появляется некоторый шанс… Если – подчеркиваю, если! – вы все же правы в какой-то степени, многое можно изменить…
– Так вам Карелин и позволил…
– Мы не занимаемся учеными изысканиями, – сказал Савельев с великим терпением. – Мы, знаете ли, практики. А потому пребываем все же несколько в иной области, нежели господин Карелин… Вы, на мой взгляд, не так уж и пьяны… но лучше протрезветь окончательно. Не то у вас состояние для серьезного разговора. Нет, я не намерен вас неволить… Вы можете и далее упиваться вашим горем, в прямом и переносном смысле… Только есть ли толк? Горе – вещь зловредная, оно может и плавать научиться, и уж тогда вы его ни за что не утопите… Если вам важна ваша работа… ваша прежняя работа, быть может, попробуете побороться?
– Федор, не дури, – сказал Рокотов насколько мог убедительно. – У тебя в самом деле шанс появился… Неужели не воспользуешься? Будь ты мужчиной…
Какое-то время все пребывало в неподвижности и молчании, потом Хомяков, чуть гримасничая, протянул руку:
– Ну ладно, ладно, давайте вашу отраву…
Морщась без всякого притворства, он выцедил содержимое стакана, крякнул, помотал головой, с силой провел ладонями по лицу. Савельев терпеливо ждал, убежденный в действенности испытанного средства. Оно не подвело и на сей раз: довольно быстро Хомяков если и не протрезвел окончательно, то стал крайне близок к тому.
– Значит, говорите, дополнительное следствие… – протянул он уже совершенно другим тоном. – А почему бы вам, господин из батальона, попросту не понаблюдать за этим прохвостом Аболиным? Посмотреть, при каких обстоятельствах он изволил у нас появиться? Даты и даже точное время «вспышек» распрекрасным образом зарегистрированы.
– Вы о чем? – притворился непонимающим