– Терлецкий Федор Максимович. – Мужчины, привстав, обменялись рукопожатием.
Среднего роста, плотный, коренастый доктор был на голову ниже переводчика и вдвое стройнее. Терлецкий широкой лапищей пребольно сжал тоннеровскую руку и пару раз ее тряхнул.
– Не стесняйтесь. – Он вытащил кулек с пряниками и пододвинул к Илье Андреевичу. – Позвольте и особу представить, при которой переводчиком состою. Корнелиус Роос, знаменитый американский путешественник и писатель.
Про такого Тоннер не слышал, но дружелюбно пожал руку и ему. Ростом американец не уступал переводчику, но на путешественника – в представлении доктора, человека крепкого, жилистого, с обветренным, мужественным лицом – не походил. Скорее книжный червь, каких в университетах Германии, где стажировался, доктор видел немало: тонкая, сутулая фигура, круглые очки на вытянутой физиономии, любопытные глаза.
Тоннер достал из дорожного саквояжа пакетик конфект – весь имевшийся у него провиант – и, пододвинув к пряникам, спросил у Терлецкого:
– Давно подмены ждете?
– В восемь вечера приехали, после поляка. Не встретили его? Перед вашим приездом выехал.
– Это вы, барин, задремали-с, – сказал смотритель, подавая в больших глиняных кружках чай. – С полчаса прошло.
– Наших лошадок забрал почтовый курьер, а почтовых – поляк. Вот теперь и вы впереди. Один Бог знает, когда поедем, – вздохнул переводчик.
Голодному Тоннеру обжигающий чай показался необыкновенно ароматным, а засохшие пряники – и вовсе манной небесной.
– Читали мои книжки? – спросил его Роос по-французски.
– Не доводилось, – признался Илья Андреевич, кроме медицины, мало чем интересовавшийся.
– О! Многое потеряли! Я два года провел в индейском племени мунси. Правда, сперва они хотели снять с меня скальп, но я женился на дочери вождя, и мы поладили. Вот, читайте! – Роос с легкостью фокусника вытащил откуда-то книжку в кожаном переплете и сунул Тоннеру.
«Дикая жизнь индейцев в Америке», – прочел название доктор. Этнограф продолжал рассказывать:
– По результатам экспедиции я написал эту книжку, она очень хорошо продавалась, и мой издатель попросил еще и еще про жизнь дикарей. Потому следующие два года я провел в Северной Африке.
Снова жест фокусника – и перед Тоннером легла вторая книга американца, «Дикая жизнь бедуинов в Сахаре».
– Там меня чуть не продали в рабство, но я снова женился на дочери вождя, и мы поладили. Тесть даже подарил мне белого верблюда. У них это вроде ордена!
– А что стало с предыдущей, индейской, женой? – поинтересовался Тоннер.
– Не знаю, – с широкой улыбкой ответил Роос. – В индейских племенах жен убивают на похоронах мужа. Не будет же воин в загробной жизни сам себе стирать и готовить? Но я ведь не умер, просто исчез из племени. Боюсь, той жене придется жить вечно. А вот бедуинскую жену могли выдать замуж повторно, там таков обычай.
– А что вас занесло в Россию? – спросил Илья Андреевич. –