На следующий день он сказал, что всё в порядке, что к врачу идти не надо, так как он успокоился. Незадолго до этого он говорил, что пора «снова надеть маску». Он её и надел, обманывая мать видимым спокойствием. Ни мама, ни я этого не поняли – и поверили ему… Как выяснилось потом, он пошёл в синагогу заказать кадиш (3) по дяде и на почту – отправить два моих поэтических сборника сыну в Харьков. (Именно таким, косвенным, образом я узнала после его смерти, что Вадик гордился моим творчеством. Он никогда не хвалил моих стихов, только однажды помог их поместить в какой-то израильской газете.) Итак, Вадик отказался от мобильного телефона, расторг свой контракт с телефонной компанией, выключил компьютер, который у него постоянно был включён. Всё это были знаки, понятные мне сейчас, но не тогда.
В день трагедии Вадик мало ел. Он готовился. Рано утром он заглянул в спальню к родителям и, когда отец ещё лежал в постели, подошёл к нему и стал его благодарить. Папа, сонный, пробормотал: «Что ты, что ты?» Вадик поцеловал ему руку. Отец настолько ничего не понял, что на расспросы мамы не смог ничего ей объяснить.
А ведь это он прощался… Но никто ничего не понял. Настолько мы были слепы. Настолько не готовы к постигшей нас трагедии…
Мама вечером заглянула в его комнату, принесла ему грейпфрутовый сок, а он ей внезапно: «Я тебе мешаю?» Этот вопрос был в духе его прежнего высказывания, тоже возникшего как бы ниоткуда: «Если я вам надоел, я уйду». Мама запротестовала: «Как ты, сын, можешь надоесть?» Ужас заключался в том, что он себе надоел, он устал от себя, но мы ничего тогда не понимали. А между тем он готовился к своему самому последнему шагу бегства в никуда и свободы от всех, а главным образом от себя самого. Он готовился, чтобы погибнуть наверняка, и прыгнул не на строительные конструкции под балконом, а с краю, так, что в земле образовалась выбоина – она ещё долго там оставалась.
Глава 3. Немного статистики
Мрачная статистика: данные Всемирной организации здравоохранения
Сразу оговоримся, что не будем обольщаться насчёт точности «самой точной из лженаук», как некоторые именуют статистику. Статистические данные во многих странах мира занижены, так как довольно распространённой практикой является то, что многие действительные самоубийства считают просто несчастными случаями и регистрируются как таковые. Это делается иногда по незнанию, а иногда под влиянием того, что родственники или государственные организации не хотят смотреть в лицо правде. У родственников это может произойти из чувства стыда, у государственных организаций, особенно в странах, где привыкли приукрашивать и лакировать действительность, по стародавней привычке продолжать в том же духе.
Как утверждает Всемирная организация здравоохранения, в мире от самоубийств погибает больше людей, чем от войн и терроризма. В 2000 году около одного миллиона человек погибли от самоубийств,