– Мама… – Сашка засипел: голос у него неожиданно пропал, только губы двигались. Мама поправила груду одежды, наваленной на спинку стула, повернулась к окну, кактус полить, – и тут рядом с ней по обоям расползлось черное пятно.
– Ма-ама! – беззвучно заорал он.
Пятно пошло волнами, кусок стены бесшумно прорвался, из трещины высунулась черная рука в коротких язычках пламени, будто в рыжей шерсти, зашарила по обоям. Сашка не мог шевельнуться. Мама ничего не замечала, терла себе подоконник тряпкой, переставляла цветочные горшки.
Рука превратилась в огненный жгут, полезла в комнату, утолщаясь, изгибаясь, завиваясь кольцами, превращаясь в пылающий хобот.
Хобот дотянулся до маминого затылка.
Сашка мог только беззвучно открывать рот…
Мамины волосы загорелись, затрещали.
Он рванулся вперед изо всех сил – и проснулся еще раз.
Город погибал.
Вега прижалась всем телом к газону.
Высотка шаталась, оконные стекла сыпались вниз, мостовая проседала и горбилась. Дома вокруг покачивали крышами, как люди – головами, летели вниз куски жести, панели, рекламные щиты. С грохотом рухнула соседняя многоэтажка, пыль клубами повалила от бетонных развалин. Истошно выли сигнализации машин, еле пробиваясь сквозь этот адский грохот.
Куда-то бежали, метались, ползли, а где-то – неподвижно лежали покрытые пылью люди.
Бежали они в противоположных направлениях, шарахаясь от обломков, сталкиваясь друг с другом, падали на четвереньки, беззвучно разевая рты. Все они были, как мукой, присыпаны бетонной пылью. Серые лица, черные рты, красные вампирские глаза. Руки, ноги, головы – в черных потеках крови.
Некоторые тащили раненых. Из окна вывалилось тело – и осталось лежать на асфальте, с развороченным животом и вывернутой под углом шеей.
Люди кричали, но грохот заглушал все звуки. Из развалин выбилось пламя, расцветив серую пыль багровым огнем. Потом из пролома вышел, шаркая ногами, мужчина, он шел, как зомби, весь покрытый пылью, держа на отлете женскую голову, намотав на кулак ее длинные волосы.
Вега оттолкнулась от земли, вскочила на ноги и помчалась вниз по улице.
Где-то рядом была большая вода, она чуяла это!
Дорога под ее ногами ходила ходуном, рушились стены, в небе вращался черный водоворот – дым и пепел поднимались все выше. Она прыгала через трещины в асфальте, падала на четвереньки, вставала – и мчалась, мчалась дальше, петляя по переулкам. Вниз, вниз, вниз! Многие, как и она, бежали в том же направлении.
Нос ее был наглухо забит пылью, но запах гари и жареного мяса перебивал все. На перекрестке перед Вегой вспучился и лопнул асфальт. Она упала и покатилась по острым обломкам. Несколько человек не успели остановиться. Криков их Вега не слышала, зато увидела, как они провалились