“Я хочу искупаться, можешь подержать?” Он протянул сложенные вещи.
Прижав одежду к себе, я обхватила себя за локти и сделала шаг к воде. Пена едва не доставала до носков обуви. На мокром песке оставались разводы и следы чаек. Я поймала себя на мысли, что мне нравится, как приятно пахнет его одежда. Незаметно понюхав ее, я огляделась по сторонам и сделала вид, что все в порядке.
“Идем сюда,” – крикнул из воды Оскар.
Он потряс головой, брызги разлетелись во все стороны и упали на него дождем. Я ухмыльнулась и отрицательно покачала головой. Оскар встал туда, где мелко и попрыгал на одной ноге, пытаясь вытряхнуть из уха воду. Меня привлек черный плетеный шнурок на его шее, из-за него кожа выглядела еще светлее. Когда он подошел ко мне и попросил футболку, я застыла, как вкопанная, и уже не смогла оторвать взгляд. Руки, спина, плечи, грудь, живот – все было в старых шрамах. Опомнившись, до меня дошло, что я, не моргая, пялилась на голое тело Оскара. Мне стало стыдно, отвернувшись в направлении океана, я на ощупь протянула оставшиеся вещи. Боковым зрением я заметила, что Оскар молча смотрела на меня.
“Это…” Тяжело вздохнув, начал он.
“Т.. ты… боже, не надо, прости, пожалуйста.” Перебив его, выпалила я. “Это я не должна б.. Ты не обязан. Прости…” Я перевела дух. Мой голос звучал максимально жалобно.
“Хочешь кофе?”
Всю дорогу до кафе я не разговаривала. У прилавка Оскар попытался заплатить за нас обоих, но я не позволила и выложила последние 2 евро. Я выбрала столик у окна и взяла баночку с корицей. Оскар бесконечно проводил пальцами сквозь мокрые волосы, делая их торчащими вверх. Я, не останавливаясь, мешала свой кофе.
“Прошу, не думай об этом.”
“Я не смогу, Оскар! Скажи, кто я такая, чтобы хоть чуть-чуть представлять, что ты пережил?!” Я ударила по столу и вытаращила глаза.
“Ты дала обещание…”
“Как ты заболел?” Я проигнорировала его слова.
“Ты правда хочешь все это выслушивать?”
“Да,” уверенно ответила я.
“В детстве я был нормальным, но 90% моих чувств составляла боль. Ужасная и смертельная боль. Боль, которая сжигала меня изнутри, моя душа со стремительной силой превращалась в один ничтожный уголек. У меня не было другого выхода. Я бы не смог…”
“Но как?”
“Аффирмации. Убеждал себя, что не чувствую боли, пока в один прекрасный момент не понял, что она прошла. Совсем, навсегда и безвозвратно.”
“Значит, все можно исправить! Все в твоей голове; это лечится. Т.. ты можешь быть здоров, ты можешь любить и быть счастливым..!”
“Не надо.”
“Почему так?” Указав на руки, тихо спросила я.
“80% боли.” Оскар замолчал.
Слезы брызнули из глаз. Лицо так сильно защипало, будто в них соли было больше, чем в океане. Я натянула рукава и смущенно вытерла щеки.