Веер (сборник). Ольга Морозова

от деревни. Но часто появлялись в посёлке. Местные жители были этому рады – развлечений немного, каждый новый человек на виду, а здесь целых шесть добрых молодцев! Руководитель был человеком в возрасте, звали его Андреем Петровичем, зато остальные – молодые парни. Особенно выделялся один – лет двадцати пяти, высокий и стройный, с чёрными кудрявыми волосами и грустными голубыми глазами. Его звали Алексей. Он отлично играл на гитаре, и по вечерам, когда работа была закончена, геологи любили посидеть у костра и попеть песни. К ним подтягивались местные девчата, послушать, а иногда и спеть что-то своё, народное. Многие заглядывались на Алексея, но он никого особенно не выделял. Он был весел и шутил со всеми, иногда мог и приобнять девчонку за талию, отчего та краснела и смущалась, но дальше дело не шло. Не одна, наверное, лила по ночам слёзы в подушку, томясь от неразделённой любви. Деревенские парни недолюбливали Алексея, но, видя, что он не спешит соблазнять девчат, успокоились и стали дружелюбнее.

      Среди девушек была одна, местная красавица, Софья, которая относилась к Алексею иначе, чем другие. Она никогда не садилась рядом с ним на вечерних посиделках, но всегда так, чтобы его видеть. В темноте, возле костра, трудно рассмотреть направление взгляда, и Софья не отрывала от парня прекрасных зелёных глаз. Взгляд её был серьёзен и задумчив, казалось, что раз и навсегда приняв какое-то ей одной ведомое решение, она думала, как его осуществить. Софья слыла среди сельчан решительной девушкой, все знали, что если она что-то задумала, то непременно сделает. И лучше не становится на её пути. В ней ощущался такой скрытый огонь, что не всякий решался его разжигать понапрасну. «Кремень девка, горяча, как молодая кобылка, – говорили старики, – эх, повезёт тому, кого полюбит, в огонь и воду пойдёт. Не ошиблась бы только, сломаться может». Родители переживали за Софью. Шутка сказать, когда в доме такой динамит?! И не знаешь, когда рванёт.

      Алексей же не выказывал Софье особенного расположения. Только иногда, украдкой, бросит взор, и тут же отведёт от горячих глаз девушки.

      И вот как-то вечером, когда все сидели у костра, Алексей пел про любовь особенно проникновенно, и всё время смотрел на Софью, не отводя на этот раз глаза. Песня лилась, ему начали подпевать, и тут воздух пронзил страшный женский крик: «Змея! Змея!». Кричала одна из девушек, и дрожащей рукой показывала на ногу Алексея. Алексей опустил глаза и замер в ужасе: огромная чёрная змея обвилась вокруг его ноги, и, откинув немного голову назад, в упор смотрела на парня. Тут все засуетились, затопали ногами, кто-то взял в руки палку, но змея успела скрыться в суматохе. Алексей побледнел и перевёл дух.

      «Какая огромная! Это гадюка, очень ядовитая, – сказал кто-то из местных парней, – никогда таких здоровых не видел, прямо змеиная королева!» – парень восхищённо присвистнул.

      «Её твоё пение очаровало!» – народ отошёл от шока и начал подшучивать над гитаристом.

      Но самому гитаристу было не до смеха. Бледность не сходила с лица, и было видно, что он очень напуган.

      «Хватит ржать, – прикрикнула Софья, – лето жаркое, змей здесь полно, ничего страшного! Ведь не укусила же».

      Но